Слово о полку Бурановом… Рассказы очевидца

Сложная штука — «советский космос». Сапогом по пальцам… Задание выполнено!

* * *

— Ну ладно, батя, про войну рассказал, теперь про Н-1 расскажи че нибудь…

— Дык а что рассказать-то… Ну это… Моя телеметрия работала нормально. Движки там были не того… Все четыре пуска — за бугор…

— Только движки?

— Ну да…

— Ну а если б полетела — мы бы были молодцы? В смысле — страна, Луна, космос, ура?

— Хер его знает…

— Как это?

— Да ну ее на HUJ… Эту Н-1…

Начало

Я отвечал за организацию и практическое исполнение режима и системы допуска к изделию. Моей, как сейчас говорят «крышей», служили тогда генерал Гудилин и мой начальник штаба подполковник Долгов (Сергей Александрович. Умнейший мужик, кстати говоря…). Так что я творил на старте все, что хотел. В смысле исполнения соответствующих приказов Министра Обороны и прочих руководящих документов в части касающейся охраны-обороны, режима допуска, противодиверсионных мероприятий и прочих дел, связанных с этой темой. Гонор, решительность, хамство — этого у меня было навалом, однако главное — я не мешал испытаниям. Во всяком случае — обиженных на меня не было. А если и были — то может, не решались говорить об этом. Причем мои наезды распространялись ПРЕИМУЩЕСТВЕННО на всевозможных полковников. Особенно тех, кто из Москвы. С гражданскими было все гораздо проще. Понятливее люди, что ли… Ну так вот.

1986 год…

В часть, которая когда-то давно запускала суперракету Н-1, пришло полторы сотни молодых лейтенантов… Часть до этого момента была «кадрированная» (как говорят кадровики — «кастрированная»). Это значит, что после неудач с Н-1 часть сократили до минимально возможного состава — командир, замы, начальники крупных подразделений (групп и команд), несколько солдат — мыть полы в казармах, служба на КПП, и так — по мелочам — покрасить бордюры, Ленинскую комнату отремонтировать (святое дело — а как же!)…

Пришедшие полторы сотни лейтенантов вовсе не решили проблему комплектности части… Далеко не решили… Можно представить себе штатную структуру части… Примерно такая же картина была и в других частях Бурановского комплекса — МЗК, посадочный комплекс, старт-стенд и прочие…

Однако, так или иначе, все системы, агрегаты, службы боевого расчета были укомплектованы ХОТЬ КАК-ТО…

— Ча-а-а-асть! Смирно! Вольно! Так… Офицеры свободны, ЛЕЙТЕНАНТЫ — на месте …

Лейтенант — это не офицер. Это ЕЩЕ не офицер… Это так… Пацанва… Пока еще привыкнет драть тетку не впопыхах, чтобы успеть до вечерней поверки, а от души, вдумчиво, не торопясь… Всю ночь… До утра… Пока еще привыкнет, что можно в неслужебное время ШТАТНО носить гражданскую форму одежды (джинсы) и при этом не отдавать воинскую честь проходящим старшим начальникам… Пока привыкнут, что старшина в подразделении командует не ими, а солдатами, а старшиной должны командовать именно они…

— Значит так! Лейтенантам — в клуб. Там у вас будет встреча с командованием управления… Шагом марш…

На тот момент уже многие побывали на старте, ПОНЯЛИ, что это что-то под Спейс Шаттл. Но объемно, предметно, «на пальцах» — никто ничего не понимал… Ракету еще не вывозили, а стартовое железо хоть и здоровенное, но как-то не до конца впечатляет…

Выступал перед нами Гудилин. Командующий всем этим огромным хозяйством. Был он какой-то «загруженный», «припорошенный»… Военным на нем был только китель с погонами… В глазах и на лице просвечивались проблемы, прошедшие и предстоящие Госкомиссии, сроки, планы, монтаж, испытания, ЦК КПСС…

Дословно его речь уже не воспроизвести — давно дело было. Однако почему-то в памяти осталось приблизительно следующее:

— Товарищи лейтенанты… Ребята… Пацаны… Нам с вами предстоит запустить в ближайшее время «Энергию», а потом «Энергию» с «Бураном»… Первый пуск — через два месяца… Времени на прием в эксплуатацию систем — в обрез… На освоение и изучение техники — еще меньше… Но задача стоит… Вся надежда у меня — только на вас… Эти… Старики… Те, кто сейчас служат — они НЕ ТЯНУТ, они устали от безделья, у них нет ЗАДОРА… Так что, ребятки — Я ВАС ПРОШУ… Я на вас надеюсь…