Слово о полку Игореве

«Похотелося Вольге много мудрости:
Щукой-рыбою ходить ему в глубокиих морях,
Птицей-соколом летать под оболока,
Серым волком рыскать во чистых полях»

(Рыбников. Песни. Т. 1. С. 10).]

На этой основе и создана неповторимая композиция, своеобразная и высокохудожественная.

Следующий запоминающийся образ — десять соколов, пущенных на стадо лебедей, — не имеет соответствия в Задонщине, но зато близок по мотивам к русскому фольклору.[

«Не ясен-то ли сокол…
Он летал-то ли летал,
Летал, лебедей искал»

(Киреевский. Новая серия. Вып. 2, ч. 1. № 1262).]

Образ лебеди, преследуемой соколом (орлом), не чужд и украинскому народному творчеству.[ «Сизоперый орел став лебедку бити» (Малороссийские песни, изд. М. Максимовичем. М., 1827. С. 11). Ср.: «Як налетев, налетев сизый орел на воду, ухапив, ухапив бедную лебедочку» (Радченко 3. Гомельские народные песни (белорусские и малорусские). СПб., 1888. С. 42).] Вместе с тем образ поющей лебеди, настигаемой соколом, настолько трогателен и индивидуален, что мог быть создан только большим мастером, чувствовавшим красоту народной поэзии. Зато когда автор Слова описывает побег Игоря и сравнивает его с полетом сокола, который избивает гусей и лебедей «завтроку и обду и ужин», то он вводит в напряжен-но-поэтическое повествование элемент прозаического просторечия, совершенно не свойственного эпосу.[На этот факт наше внимание обратил И. Г. Спасский, которого я, пользуясь случаем, благодарю за дружескую помощь.]

В фольклоре нет образа перстов, наложенных на живые струны: он порожден творческой переработкой сходного мотива Задонщины. Широкое использование выразительных средств этого произведения в Слове совершенно естественно. Оно объясняется сходством не только тематики обоих памятников, но и литературных традиций, питавших обоих авторов, как народных, так и книжных. В фольклоре не встречается выражений «истягну умъ», «поостри сердца своего», «луце жъ бы потяту быти», но они есть в Задонщине, где они навеяны воинскими повестями и отчасти библейскими ассоциациями. Как к Задонщине, так и к фольклору близки чисто народные по своему происхождению образы: «комони ржуть за Сулою»,[Киреевский. Песни. Вып. 9. С. 364.] «звенить слава»,[ «Не во все дзвоны дзвонили» (Максимович М. А. Сборник украинских песен. Киев, 1849. 4. 1. С. 7; Киреевский. Песни. Вып. 10. С. 200).] «скачущий волк»,[ «А как ён мастер ведь по полям скакать, А й по полям скакать да он серым волком» (Гильфердинг. Былины. Т. 1. С. 660).] «седлай… бръзыи комони»,[Ср. «комони» (Рыбников. Песни. Т. 1. С. 203).] «испити шеломомъ»,[ «Которая сила шеломом пьет» (Рыбников. Песни. Т. 1. С. 229).] «въступи… въ златъ стремень».[ «В стремяно ступил» (Григорьев. Былины. Т. 3. С. 613).]

Ряд оборотов Задонщины был трансформирован под влиянием народных образцов. Это относится к выражениям «не буря соколы занесе»[ «Не галичья стая подымалася» (Тихонравов, Миллер. Русские былины. С. 66).] и «хощу копие приломити конець поля половецкаго».[ «Копья пополам приломилиси» (Гильфердинг. Былины. Т. 1. С. 593); Григорьев. Былины. Т. 1, ч. 1. № 8. С. 44, а также в Забелинском списке Сказания о Мамаевом побоище (Повести. С. 195). См.: Дылевский H. М. Выражение «копие приломити» в «Слове о полку Игореве» как отражение дружинной идеологии и как фразеологизм древнерусской лексики//ТОДРЛ. М.; Л., 1969. Т. 24. С. 21–25.] Чисто народен образ слетающихся птиц и сбегающихся зверей, чующих гибель воинов.[

«Все звери сбежалися,
Все птицы слетелися
На его скорую смеретушку»

(Рыбников. Песни. Т. 1. С. 478). В Слове он взят в сочетаниях, восходящих к Задонщине.

Образ земли, засеянной костьми, хотя и непосредственно восходит к тексту Задонщины, но имеет многочисленные параллели в фольклоре.[См.: Перетц. Слово. С. 213–214.] В мотив Задонщины о «возмутившихся» реках, потоках и озерах автор Слова вводит свой корректив («иссуши потоки и болота»), имеющий отзвуки и в библейской письменности, и в эпосе.[

«Темные леса к земле приклонялися,
Во реках вода приусохнула,
Во озерах вода приудрогнула»

(Тихонравов, Миллер. Русские былины. С. 245).] Выражение «древо с тугою къ земли преклонилось» взято автором из Задонщины, но тоже имеет аналогии в фольклоре.