Слово о полку Игореве

Начнем с первого вопроса. Его решение во многом зависит от того, был ли сборник написан одним почерком или содержал разновременные рукописи. Сами издатели сообщают очень глухо: «Подлинная рукопись по своему почерку весьма древняя».[Ироическая песнь. C. VII.]

Столь неопределенная характеристика показывает, что публикаторы колебались в более точной датировке рукописи хронографа, но до нас дошли свидетельства пяти лиц, видевших рукопись сборника со Словом о полку Игореве Первое из них принадлежит самому Мусину-Пушкину. В 1813 г. он писал Калайдовичу, что рукопись со Словом написана «довольно чистым письмом. По почерку и по бумаге должно отнести оную переписку к концу XIV или к началу XV века».[Калайдович К Ф. Биографические сведения о жизни… С. 35.] Датировка Мусина-Пушкина резко противоречит показаниям других очевидцев и в литературе не была принята. Считалось, что мало сведущий в палеографии вельможа просто ошибся, определяя по почерку время создания рукописи со Словом.

Сборник видел и другой издатель Слова — А. Ф. Малиновский. Возможно, он слабо разбирался в палеографии древних памятников и позднее дал себя обмануть А. И. Бардину, продавшему ему собственного изделия «список» Слова как древнерусскую рукопись. В 1815 г. Малиновский датировал рукопись Слова XVI в. («Сие произведение российской словесности XII столетия издано было… с рукописи XVI века»),[Дмитриев. История первого издания. С. 155.] а незадолго до смерти рекомендовал выставить ту дату, которую давал граф.[ «От издателей А. Ф. Малиновский утвердил мнение, Мусиным-Пушкиным свету сообщенное, — именно, что подлинная рукопись… принадлежала к концу XIV в.». Он «горько жаловался на критиков и завещал (так случилось!) выставить этот самый век подлинной рукописи». Дубенский Д. Слово о плъку Игореве. М., 1844. C. VIII.] Противоречивость показаний Малиновского не позволяет нам признать их надежными свидетельствами.[Впрочем, XVI в. датировал рукопись Слова, очевидно, не один Малиновский. Во всяком случае в письме В. М. Перевощикову от 27 января 1829 г. митрополит Евгений писал: «Мусин-Пушкин, нашедший ее, уверял, что она найдена в книге письма XIV века, другие, видевшие книгу, уверяли, что она не старее XVI века» (ЦГАЛИ, ф. 46, Бартенева, оп. 4, ед. хр. 2, л. 72 об).] Зато гораздо более существенно сообщение Калайдовича, который записал в своем дневнике следующее: «Карамзин полагает, что Песнь Игорева написана не в конце XVI (очевидно, описка: вместо XIV. — А. 3.) и не в начале XV века, но в исходе сего столетия».[Полевой. Любопытные замечания. С. 17.] Мнение Карамзина приведено Калайдовичем как контроверза Мусину-Пушкину.

Видел рукопись Слова и видный палеограф А. И. Ермолаев. Правда, остается неясным, насколько пристально он знакомился с нею. Много позже А. Глаголев, ссылаясь на рассказ A. X. Востокова, передавал, что Ермолаев датировал рукопись XV в.[Глаголев А. Умозрительные и опытные основания словесности. СПб., 1834. Ч. 4. С. 24–25. Сохранилась записка Востокова, написанная, очевидно, для Жуковского. В ней он писал: «Мне сказывал знаток (покойный А. И. Ермолаев), видевший рукопись до истребления ее в 1812 году, что почерк ее был полуустав XV века» (Рукою Пушкина. М.; Л., 1935. С. 385). В письме Г. И. Спасскому от 24 марта 1844 г. Востоков писал: «Что касается до Слова о полку Игореве, оно дошло до нас в списке XV века» (Государственный архив Красноярского края, ф. 805, on. 1, д. 358, л. 14 об.).] В этом рассказе не вполне ясно, имел ли Ермолаев в виду всю рукопись сборника в целом или одно Слово о полку Игореве. Та же неясность сохраняется и в сообщении типографщика С. И. Селивановского, который печатал «Ироиче-скую песнь». Он говорил Калайдовичу, что «видел в рукописи песнь Игореву. Она написана, точно, в книге, как сказано в предисловии, и белорусским письмом, не так древним, похожим на почерк Димитрия Ростовского».[Полевой. Любопытные замечания. С. 17. Возможно, к этому рассказу восходит известие Д. Н. Бантыша-Каменского о том, что Мусин-Пушкин нашел Слово в «одном белорусском сборнике» (Бантыьи-Каменский Д. Н. Словарь достопамятных людей Русской земли. СПб., 1847. Ч. 2. С. 457 458). Об участии Селивановского в печатании Слова см.: Кононович С. С. Типографщик Селивановой//Книга. М., 1972. Сб. 23. С. 100–123.] Вот и все показания лиц, непосредственно знакомившихся с Мусин-Пушкинским сборником.[М. Н. Тихомиров называет среди них Р. Ф. Тимковского (Тихомиров. Русская культура. С. 66). Это ошибка.]

Итак, с одной стороны, перед нами сведения о том, что рукопись Слова составлена в XV в., с другой — рассказ Селивановского о почерке конца XVII — начала XVIII в. Уже одно это наводит на мысль о том, что сборник был составным. В этой мысли исследователь укрепляется, обращаясь к изучению отдельных статей сборника и прежде всего хронографа, занимавшего основную часть рукописи.