Слово о полку Игореве

Очень часто сторонникам позднего происхождения Слова о полку Игореве задается вопрос: «Почему надо было подлинную повесть о величайшей победе русских над татаро-монголами заменять мистификацией о крупном поражении мелкого новгород-северского князя Игоря от половцев? На этот вопрос еще ни разу не было получено ответа».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 148; Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 153.] Почему Иоиль остановил свое внимание на походе Игоря, говорилось уже в предшествующей главе. Допустим, что в распоряжении А. И. Мусина-Пушкина были Песнь о походе Игоря, написанная в XVIII в., и Задонщина. Повесть о Куликовской битве не привлекала его внимания уже потому, что известны были многие десятки произведений на эту тему: Сказание о Мамаевом побоище в XVIII в. переписывалось во множестве списков. По своим художественным качествам Пространную Задонщину вряд ли можно предпочесть Сказанию. Иное дело Слово о полку Игореве. Это не только блестящий памятник в художественном отношении. Он к тому же посвящен событиям Киевской Руси. А именно российские древности — времена Рюрика, Олега, Владимира — были излюбленной темой русской литературы XVIII в. (на эти сюжеты писала и сама Екатерина II). К тому же Российская империя XVIII в. рассматривалась законной наследницей Древней Руси. В 1792 г. Екатерина опубликовала сочинение «Подражание Шакеспиру», где в молитве скандинавским богам упоминается Перун.[См. об этом: Иванов, Топоров. К проблеме достоверности. С. 63.] Тема Слова о полку Игореве приобретала, следовательно, и общественно-политическое звучание. Все это и определило то, что Мусин-Пушкин остановил внимание на Игоревой песни. Нашелся для этого и конкретный повод.

Первое, еще глухое, сообщение в печати о находке Слова о полку Игореве относится к началу 1792 г. Издатель журнала «Зритель» П. А. Плавильщиков в февральской книге писал: «У нас были писанные законы, ученость имела свою степень возвышения, и даже во дни Ярослава сына Владимирова были стихотворные поэмы в честь ему и детям его… Существуют еще сии драгоценные остатки и поныне в книгохранилищах охотников до редкостей древности отечественной, и, может быть, Россия вскоре их увидит: есть еще любители своего отечества, которые не щадят ничего, дабы собрать сии сокровища. Все читают Ярославову Правду, все читают заключенные мирные договоры Олега и последователей его с императорами греческими».[Берков П. Н. Заметки к истории изучения «Слова о полку Игореве»//ТОДРЛ. М.; Л., 1947. Т. 5. С. 135–136. Гипотезу П. Н. Беркова разделяет и Д. С. Лихачев (Слово-1950. С. 354).]

В. Д. Кузьмина полагает, что в данном случае могла идти речь о записях былин.[Кузьмина В. Д. [Рец. на сб. «Слово о полку Игореве»]//И ОЛЯ. 1950. Т. 9, вып. 6. С. 301.] Но с этим согласиться трудно. Былины не только не связаны с именем Ярослава, но в конце XVIII в. находка их не рассматривалась как открытие «сокровища». К тому же в самом сообщении Плавильщикова говорится о собирателях редкостей в связи с возможным изданием Правды Ярослава. А так как к числу этих собирателей принадлежал А. И. Мусин-Пушкин, издавший в том же 1792 г. «Правду Русскую, или Законы… Ярослава», то в данном случае, скорее всего, речь шла о слухах по поводу Слова, проникших в общество.[После разысканий В. П. Козлова стало очевидным, что сборник со Словом о полку Игореве находился в библиотеке А. И. Мусина-Пушкина уже в 1788–1790 гг. См.: Козлов В. Я. Кружок А. И. Мусина-Пушкина… С. 141–150.]

Еще одно доказательство того, что Слово о полку Игореве находилось в распоряжении А. И. Мусина-Пушкина до 1795 г., предложил В. Кипарский. Он обратил внимание на то, что в шестом томе «Словаря Академии Российской» находится объяснение слова «тисовый» (встречающегося в Слове) как «из тиса сделанный» с единственным примером «тисовая кровать».[ «Тисовый, — вая, — вое, прил. из тиса сделанный. Тисовая кровать» (Словарь Академии Российской. СПб., 1794. 4. 6. С. 128). Ср.: Kiparsky V. Le «’Lit d’if» et le manuscrit du Slovo d’Igor//For Roman Jakobson. The Hague, 1956. P. 254–259.] Здесь же разъясняется, что тис растет «в Таврической области по горам каменистым». Том этот был изготовлен уже весною 1794 г., а в подготовке его принимал участие А. И. Мусин-Пушкин, который «сообщал изъяснения на некоторые слова древние».[Словарь Академии Российской. 4. 6. C. И; ср.: Сухомлинов М. И. История Российской Академии. СПб., 1887. Вып. 8. С. 66.] Поскольку именно в Слове о полку Игореве упоминалась «тисовая», т. е. сделанная из тиса, встречающегося только на юге Руси, постольку, скорее всего, именно под влиянием этого памятника появилась такая расшифровка значения этого слова в Словаре.[О тисовой кровати см. также: Шарлемань Н. В. Из комментариев к «Слову о полку Игореве»//ТОДРЛ. М.; Л., 1954. Т. 10. С. 225–227; Сапунов Б. В. «Тисовая кровать Святослава» // ТОДРЛ. М.; Л., 1961. Т. 17. С. 323–326.]