Слово о полку Игореве

Если попытаться рассмотреть состав исправлений, внесенных в список К-Б при восстановлении протографа первоначальной или Краткой редакции, то выводы при всей их условности будут очень наглядны. Всего потребовалось произвести 24 поправки, тогда как для реконструкции протографа Пространной — около 280. Эта разница объясняется не только более поздними списками Пространной редакции и индивидуализацией творчества переписчиков в XVI–XVII вв. Дело прежде всего в том, что список К-Б очень близок к протографу Краткой редакции. Это подтверждает и характер исправлений: 12 из них, т. е. половина, только устраняют явные описки (№ 2, 3, 4, 5, И, 13, 14, 15, 16, 19, 23, 24). Одно устраняет введенную Ефросином дату событий в дошедший до нас список (№ 20). Из оставшихся 10 поправок одна (№ 18) восстанавливает пропуск, 3 (№ 6–8) исправляют редакцию одной фразы, а еще 4 — две следующие за ней. Весь остальной текст остается почти без каких-либо исправлений. Это, конечно, не означает, что протограф Краткой редакции идеален с точки зрения композиции и стиля: перед нами обработка устно-поэтического произведения, сложившегося еще в конце XIV в., т. е. бытовавшего уже долгое время. Да и сам Ефросин внес в текст Задонщины свои индивидуальные черты, вычленить которые не всегда удается. Но уже то, что для восстановления архетипа (при наличии контролирующих текстов Задонщины Пространной редакции и Сказания о Мамаевом побоище) необходимо лишь минимальное число исправлений, дает основания считать Ефросина лицом, обработавшим устную Задонщину Софония.

Хронологическая близость Краткой редакции с Пространной и вероятная непосредственная связь их с литературной традицией Кирилло-Белозерского монастыря объясняют в какой-то степени отсутствие промежуточных звеньев между ними и их тесную текстологическую взаимозависимость.

Решив вопрос о соотношении Краткой и Пространной редакций Задонщины,[Сравнительный анализ синтаксических явлений в Задонщине привел Л. Матейку к выводу об архаичности синтаксического строя текстов К-Б, чем этот список отличается от всех других. Причем эта особенность не только связана с древностью списка, а с архаичностью этого текста Задонщины, ибо сходные явления обнаружены Матейкой в самом позднем списке (С), сохранившем черты, близкие к К-Б. Составленная автором схема соотношения списков Задонщины совпадает с характеристикой редакций и изводов памятника, являющейся результатом нашего исследования. (Matejka J. Comparative Analysis of Syntactic Constructions in the Zadon's'cina // American Contributions to the Fifth International Congress of Slavists. Sofia, 1963. The Hague, 1963. P. 383–402).] можно перейти к изучению их связей со Словом о полку Игореве.

Слово о полку Игореве не могло быть источником Краткой редакции Задонщины, ибо все общие места этих памятников находятся в более близком текстологическом соотношении именно с Пространной редакцией Задонщины. Иными словами, Слово непосредственно связано с Пространной, а не с Краткой Задонщиной.

Текстологическую связь Слова с Пространной редакцией Задонщины можно было бы объяснить лишь двумя путями: или к Слову обращались дважды (т. е. составители Краткой[Поскольку было доказано, что Слово во всех фрагментах ближе именно к Пространной редакции, то окончательный ответ на вопрос о возможности влияния Слова на Краткую Задонщину должен быть решен при сопоставлении не с Краткой, а с Пространной редакцией. (Об этом подробнее см. в главе II.)] и Пространной редакций), или тем, что Задонщина Пространной редакции явилась источником Слова. Первый случай, допустимый чисто логически, фактически исключен, ибо все отличия Задонщины Пространной редакции от К-Б, как было показано, объясняются их происхождением от Сказания о Мамаевом побоище и Никоновской летописи или редакционной переработкой текста Краткой редакции. Никаких следов того, чтобы чтения, отличающие протограф У, И1, И2 и С от К-Б, могли восходить к какому-либо другому источнику (т. е. к Слову о полку Игореве), обнаружить не удается.

Из Никоновской летописи и Сказания о Мамаевом побоище мотивы Слова не могли попасть в Задонщину. Отрывки из Никоновской летописи вообще не имеют черт близости со Словом (они содержат подробности чисто фактического характера). Общих мест между Сказанием, Словом и Задонщиной очень немного. Но и они говорят о близости Слова к Задонщине, а не к Сказанию Основной редакции. Например: «древеса тугою к земле преклонилися» (Задонщина), «древо с тугою къ земли преклонилось» (Слово), а в Сказании — «древа преклоняются».