Слово о полку Игореве

  Игорь, князь северский, завидуя чести, полученной Святославом, возвратясь в Новгород, недолго медля, собрал войска и призвал из Трубчевска брата Всеволода, из Рыльска сыновца Святослава Ольговича, из Путимля сына Владимира и у Ярослава Всеволодича черниговского выпросил в помочь войско с Олстином Олешичем, внуком Прохоровым. И пошел из Новаграда апреля 13 дня, идучи тихо, сжидаяся с войски, а паче видя, что кони были тучны, берег, чтоб не сделать оных без ног. И тако продолжал путь свой к Донцу. На вечер же маиа 1-го дня увидели затмение солнечное, которго осталась часть, яко луна трех дней. В рогах его яко угль горясчий был, и звезды были видимы, и в очах было зелено. И сказал вельможам своим: «Видите ли сие?». Они же, ужасшись, опустили головы и сказали ему: «Сие знамение не на добро есть». На что им Игорь отвечал: «Тайны Божия неисповедимы, и никто знать его определения может, он бо Творец есть мира, солнца и знамения сего, яко же и нас всех, что хочет, то и творит, добро или зло. Мы определения его пременить не можем. Не весте ли, яко без знамения кого хочет наказует, и знамения такия многократно никакого зла не приносят. И кто ведает, для нас или для других кого сие, понеже оно видимо есть во всех землях и народах». И то сказав, перешел Донец, пошел к реке Осколу и тут ожидал брата Всеволода 2 дни, которой шел из Курска другим путем, и совокупясь, пришли к реке Салнице. Тут приехали к ним скоуеди[228]. Тогда посланные наперед для взятья языков, приехав, сказали, что видели половцов ездясчих в доспехах. Того ради советовали некоторые возвратиться, представляя, что половцы, видимо, весть имея, приготовились, и может их быть великое множество. А воеводы разсуждали: «Возврасчаться в стыд великий, которое тяжчае, нежели смерть, но лучше, положась на волю Божию, итти на них». Тако согласясь, пошли к ним чрез всю ночь и наутрие в пяток, около обеда, увидели половцов в собрании, которые, убирая станы своя отступили назад далее, а руские стояли за рекою Суурли и устроили войска свои на шесть полков: Игорев полк в середине, направе брат его Всеволод, налеве сыновец их Святослав, напереди сын Игорев Владимир с двемя полками, а Ярославль полк с Олстином и коуеди назади, дабы могли помогать, где будут ослабевать. Стрельцов же, собрав, учинили третий полк впереди. Тако устроив Игорь полки своя и видя их печальных, созвал князей и воевод, говорил им: «Мы сюда пришли, желая сыскать неприятелей, которых ныне видим пред нами, но дивлюся вельми, что вижу многих печальных и прежде времяни ослабеваюсчих. Того ради надобно разсудить, что здесь нуждно вооружиться крепко на брань, и положась на Бога, с честию умереть или победить. Если же кому не мило биться, то лучше оному отойти, и других не смусчать, на что есть время. А я не могу уже со стыдом бежать, но предаюся в волю Божию». И велел оное во все войско обявить. И хотя многие желали бы от объявшего их страха возвратиться, но за стыд никто себя не явил. И того ж дня пришел к реке Суурли. Тут встретили их стрельцы от полков половецких и, пустя по стреле, побежали вспять. Воеводы же, видя их побежавших, не веря им в том, но видя их войско великое и что сами далеко за реки зашли, говорили, чтобы за ними не гнать. Но молодые князи, не слушая совета старых, желаюсче честь прежде времяни приобрести, не ведая, что к тому многое искуство потребно, Святослав Ольгович и Владимир Игоревич, да с ними Олстин, воевода черниговский, не взяв повеления от старших, пошли за реку к половцам. Что Игорь видя, пошел за ними помалу, не распусчая полков, а половцы отступили от реки за гору. Передние ж, напав на половцов, предних разбили, несколько побили и в плен брали. Дошедши же до станов половецких, много полона побрали, и ночью некоторых привели к полкам Игоревым, а сами с полками, не возвратясь, остановились на том месте. Игорь, слыша, что половцев множество в собрании, посылал к ним, чтобы шли назад, но они сказали, что их кони утомились, надобно отдохнуть. Игорь, созвав князей и воевод, говорил: «Ныне довольно видим на неприятелей наших победу, а нашу честь, от Бога данную, сохраненну; видим же половцов множество, собравшееся на нас, не можем противо их стать. Того ради пойдем прочь чрез всю ночь и оставим назади на лучших конях». Святослав же Ольгович, по принуждению к полкам возвратяся, говорил стрыем своим, что он далеко гонялся за половцами и, коней утомя, не может за ними поспеть, если сейчас идти. Которому и Всеволод согласовал, хотя протчие все советовали отступать, дабы дойти до реки. Но послушав Святослава, дал оным отдохнуть, а пошли уже пред днем все, совокупясь, к Донцу. Поутру рано половцы со всею силою напали на чистом поле на полки Игоревы и объехали кругом. Тогда многие начали на Игоря нарекать, что завел их в пустыню погубить, что ему весьма прискорбно слышать было. И говорил им: «Шли ведаючи на неприятеля, не исча несчастия, но кто о том мог ведать, чтоб такое множество половцов собраться могли, что Кончаки Казибаирович и Тускобич к ним пришли. Ныне же нет иной надежды, кроме Бога и своих рук. Нарекание же на меня есть безумно, которым не токмо себе не поможете, но паче, смутя войско, вред и погибель учините. Того ради нуждно стать всем единодушно». И разсудя, что на конех биться не можно, все спешась шли, надеяся к Донцу дойти, ибо князи хотя могли коньми уйти, но Игорь сказал: «Я не могу разлучиться, но со всеми обсче добро или зло мне приключится, ибо если я уйду с воеводы, то простых воинов конечно предам в руки иноплеменником. Тогда какой ответ дам пред Богом, но большую во веки казнь, нежели смерть, прииму». И тако шли совокупно неколико времяни. Но Божиим гневом ранили Игоря в левую руку так тяжко, что он не мог ею владеть. Сие большую печаль и уныние в войске учинило. И тот день весь, бився крепко, шли до вечера. Многие от руских побиты были, ибо поганые, наскакивая, стрелы, яко град, пусчали, а немало саблями и копиями, въезжая, убивали. Хотя и их много оставалось, но им от великаго множества был упадок не виден. Також чрез всю ночь суботную шли и бились. В неделю же на разсвете смялся полк коуев и побежали. Игорь тогда ехал на коне и поскакал к ним, чтоб их возвратить. Но видя их отдалившихся, хотел назад возвратиться, скинул с себя для тягости шелом и скакал. Но половцы, усмотря, что от полков к нему никто не идет, бросясь, <об>ъехали его за перестрел от полку его и взяли жива. Тогда Всеволод, брат его, немало мужества показал, но не мог никоей помочи брату своему учинить и вельми опечаляся, говоря, что лучше мне умереть, нежели брата в плене оставить, бился с нечестивыми, идя подле озера так долго, как уже ни единыя стрелы ему не осталось и копие переломилось. Тогда половцы, видя главнаго предводителя в руках своих, жестоко напали, стреляя из тмочисленных луков и самострелов. Таже с копьи и сабли, въехав в утомленные полки руские, многих порубили, а достальных с князи разобрали по рукам более 5000. Так кончися сей несчасливый бой во вторую неделю Пасхи, и бысть печаль и плачь в Руской, паче же Северской, земли. Потом половцы разделили князей: Игоря взяли Торгов воевода Гилбук, Всеволода — Роман князь, Святослава Ольговича — Елдучок Барчевич, Владимира — Куптивул Шекчевич. Но Кончак, видя Игоря раненаго, взял его на свои поруки. Протчих же всех воевод и простых воинов руских разделили в разные роды. И неможно было никому уйти, понеже отвсюду были объеханы. Токмо 215 человек руских, пробився сквозь половцов в последнее нападение, пришли в Русь. А коуев хотя и много ушло, но мало спаслося, ибо множество их в мори потонули.