Слово о полку Игореве — подделка тысячелетия

После воцарения на российском престоле Екатерины II как в политических кругах, так и общественном мнении все громче раздавались голоса за возвращение России утраченных более 650 лет тому назад Причерноморских и Приазовских земель, а также Крыма. Полагали, что пора отомстить туркам за «конфузию» Петра Великого, случившуюся более 50 лет тому назад. Именно эти настроения передовых людей России и смог выразить автор «Слова о полку Игореве», обратившись в поэтической форме к событиям 1185 года, когда был сорван стратегический план Великого киевского князя Святослава по возвращению Руси бывшего Тмутараканского княжества, Крыма и прилегающих к ним земель Северного Приазовья и Причерноморья. Как же актуально в то время звучали бы слова Святослава с призывом: «…за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святославича!». Читай: «за «конфузию» и душевные раны Петра Алексеевича».

Перефразируя известные слова К. Маркса, можно сказать, что поэма о походе князя Игоря в Половецкую степь есть не что иное, как призыв к Российскому правительству, Российской Армии и широкой общественности к походу в Причерноморские степи за возвращение исконных русских Земель, захваченных Византией свыше 650 лет тому назад, а затем перешедших под юрисдикцию Золотой (Синей) Орды, в последующем Османской империи. В таком случае «Слово» могло быть написано не после, а накануне русско-турецкой войны 1768—1771 годов, как минимум за 2—3 года до ее начала, то есть в 1765—1766 годах.

В это время Иоиль Быковский был в Чернигове в сане архимандрита Троицко-Ильинского монастыря, и вряд ли он подходил на роль автора «Слова» по двум причинам. Во-первых, он в это время еще сравнительно молод и не имел необходимого жизненного опыта и объема знаний для такой работы. Во-вторых, автор «Слова» должен хорошо знать эпоху Петра Великого, возможно, даже самого царя, чтобы под именем героя повести – князя Игоря – подразумевать самого государя, решившего отвоевать исконно русские земли от османо-турецких захватчиков, героя так бесславно закончившегося похода в Причерноморскую Степь в начале XVIII века.

Так кто же в таком случае автор «Слова», если им не мог быть Иоиль Быковский? А. А. Зимин упорно и настойчиво доказывает, что это все-таки архимандрит Иоиль Быковский, приводя все новые и новые аргументы в обоснование своей гипотезы. При этом он вплотную приблизился к разгадке, предположив: «Голос автора Слова о полку Игореве как бы призывал к завершению многовековой борьбы за «Тмутаракань», за обиды, нанесенные русским князьям. В конкретной обстановке 80-х – начала 90-х годов XVIII века, во время присоединения Крыма и победоносного окончания русско-турецкой войны, героическая Песнь приобретала глубокое патриотическое звучание»[263]. Великолепно! Но только следовало бы автору уточнить, что призывают к совершению некоего исторического деяния не после его свершения, а до! И тогда датировку рождения выдающегося литературно-исторического шедевра следует перенести с 80-х и даже с начала 90-х годов XVIII столетия на средину 60-х.

Под дальнейшими аргументами, приводимыми А. А. Зиминым, можно смело подписываться, имея в виду, однако, что автор «Слова» некто «Х» – старший современник Иоиля: «Создавая свое произведение как призыв к отмщению за «раны Игоря», автор, конечно, мог знать, что именно в Чернигове был похоронен этот Северский князь. Черниговские князья, Святославичи, наряду со Всеславичами, привлекают к себе преимущественное внимание автора “Слова”»[264].

Все так, автор «Слова», безусловно, знал всю генеалогию Рюриковичей, но это не обязательно мог быть именно Иоиль, хотя не исключено, что они могли быть близко знакомы. Если это так, то автор мог черпать информацию из летописного богатства Черниговских храмов, любезно предоставляемого ему архимандритом Иоилем.

Между тем Зимин продолжает: «Говоря об идейном содержании Слова о полку Игореве, Д. С. Лихачев отнес к числу основных задач, стоящих перед автором, «идейное сплочение всех лучших русских людей вокруг мысли о единстве Русской земли. Вот почему автор «Слова» так часто и так настойчиво к этому общественному мнению апеллирует»[265]. Но почему такую сверхзадачу решает во второй половине XVIII века именно Иоиль Быковский?

Не оскудела Россия в этом веке выдающимися личностями, которым не чужда была ее судьба, достаточно назвать имена В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, В. К. Тредиаковского, А. П. Сумарокова, А. Н. Радищева, Н. М. Карамзина, А. Д. Кантемира, М. М. Хераскова, которые с не меньшим правом могли претендовать на авторство «Слова». Однако реально на авторство может претендовать только поистине гений, вопреки мнению А. Мазона. Был ли такой гений среди вышеназванных или пока не названных исторических фигур XVIII века?