Слово президента

— Но почему они так поступили? — Адлер сделал вид, что не обратил внимания на крайне любопытные слова министра. Неужели это просто оговорка? Вести переговоры с Тайванем? И министр КНР сам предлагает ему пойти на такой шаг?

— Несомненно, для того чтобы разжечь страсти вокруг этого инцидента. Привлечь внимание вашего президента, сыграть на его человеческих чувствах. Запутать истинные отношения, существующие между Китайской Народной Республикой и её мятежной провинцией.

— Вы действительно так считаете?

— Да, конечно, — заверил Адлера китайский министр. — Мы не хотим войны. Война — это напрасная трата людских и материальных ресурсов, а перед нашей страной стоят более важные задачи. Проблема Тайваня будет со временем решена. Конечно, если в это не вмешается Америка, — добавил он.

— Я уже сказал вам, господин министр, что наша политика осталась неизменной. Мы хотим одного — чтобы были восстановлены мир и стабильность в регионе. — Адлер намеренно подчеркнул важность сохранения статус-кво в течение неопределённого времени, что явно не входило в планы Китайской Народной Республики.

— Тогда вопрос согласован.

— Вы не будете возражать против присутствия в регионе наших военно-морских сил?

Министр иностранных дел вздохнул.

— Океан свободен для мореплавания. Мы не собираемся отдавать приказы Соединённым Штатам Америки, равно как вы не вправе отдавать приказы Китайской Народной Республике. Передвижение вашей эскадры создаёт впечатление, будто вы намерены оказать воздействие на развитие событий в нашем регионе, и мы будем вынуждены для проформы выразить свою точку зрения на это. Однако в интересах мира, — продолжал он голосом, который одновременно отражал терпение и усталость, — мы не будем настаивать на удовлетворении наших требований, особенно если присутствие американского флота убедит мятежников прекратить свои глупые провокации.

— В интересах снижения напряжённости было бы неплохо знать, когда вы намерены закончить учения своего флота. Это было бы истолковано как дружественный жест.

— Наши весенние манёвры будут продолжены. Они никому не угрожают, и усиление вашего морского присутствия наглядно продемонстрирует это. Мы не просим, чтобы вы верили нашим словам. Пусть наши дела говорят за себя. Было бы также неплохо, если бы флот нашей мятежной провинции тоже снизил уровень своей активности. Может быть, вы постараетесь убедить их?

Адлер понял, что повторное предложение вступить в контакт с Тайбэем не является случайным.

— Если вы просите нас об этом, я буду рад прибавить свой голос и голос Соединённых Штатов к усилиям, направленным на достижение мира.

— Мы высоко ценим посредничество Соединённых Штатов и надеемся, что вы сыграете положительную роль в урегулировании этого трагического инцидента, при котором потеряно столько невинных жизней.

Адлер непроизвольно зевнул.

— Простите меня, — поспешно извинился он.

— Продолжительные перелёты весьма утомительны, не правда ли? — Эти слова прозвучали из уст Чанга. Это было первое, что он произнёс за всё время переговоров.

— Действительно, — согласился Адлер. — Позвольте мне проконсультироваться с моим правительством. Думаю, наш ответ на ваше предложение будет положительным.

— Отлично, — кивнул министр иностранных дел. — Мы не хотим, чтобы участие Соединённых Штатов в подобных переговорах превратилось в прецедент, и надеюсь, что вы понимаете это, но ввиду особых обстоятельств мы будем благодарны за вашу посредническую роль.

— Утром я сообщу вам ответ президента, — пообещал Адлер, поднимаясь из-за стола. — Извините, что я задержал вас так поздно.

— Таков наш долг, нам всем приходится подчинять ему свои личные интересы.

Скотт Адлер ушёл, пытаясь понять смысл поразительного откровения, услышанного им. Он так и не понял, кто стал победителем в этой карточной игре, а затем сознался себе, что даже не знает, во что они играли. Переговоры прошли совсем не так, как он предполагал. Похоже, он выиграл, причём выиграл с удивительной лёгкостью. Его собеседники пошли на гораздо большие уступки, чем это сделал бы на их месте он сам.

* * *

Кое-кто называл это «журналистикой чековой книжки», тут не было ничего нового, и к тому же на рабочем уровне такая практика оказалась не столь и дорогой. У всякого маститого репортёра есть список лиц, к которым он может обратиться за сведениями и которые за скромное вознаграждение готовы проверить ту или иную информацию. В том, чтобы обратиться с просьбой к приятелю, не было ничего противозаконного, по крайней мере внешне. Сведения, которые требовались репортёрам, редко являлись секретными, а в данном случае это была информация, открытая для общественности, просто воскресенье было нерабочим днём и, чтобы выполнить просьбу репортёра, чиновнику пришлось оторваться от семейных дел.