Слово солдата

О боевой доблести пулеметчика Алейника я слышал в отряде не один раз. Перед войной он окончил восемь классов средней школы в городе Сенно Витебской области. В марте 1943 года вместе с комсомольско-молодежной группой из деревни Кленчово Сеннинского района Володя с оружием в руках пришел в бригаду. Неизвестно, чем пленил сухощавый паренек с тонко очерченными чертами лица сурового командира взвода М. Плюгача, бывшего моряка, но после первого боя он торжественно вручил ему «новое оружие» — ржавый, видавший виды танковый пулемет. Это был глубокий «инвалид» войны, «безногий» и «слепой»: без подставок, без мушки, весь расхлябанный, с болтающимся стволом.

Володя с сожалением расстался с новенькой винтовкой, принесенной им из дома, и с безнадежной тоской рассматривал «новое оружие».

— Так ведь эта машина будет пулять, куда ей захочется, — упавшим голосом проговорил он, испуганно взглянув при этом на грозного командира. — И в чужих, и в своих…

— Восстановить за три дня и не сеять панику! Понятно? — рявкнул Плюгач и быстро отошел в сторону, пряча улыбку.

Суровый, грубоватый моряк крепко держал в своих руках дисциплину во взводе и часто напускал на лицо командирскую строгость, которую так же, как только он отходил в сторону, смывала широкая добрая улыбка.

Через три дня с помощью местного кузнеца из деревни Свечи Володя восстановил пулемет, и «новое оружие» стало действительно новым. Пулемет работал безотказно. С ним Алейник прошел до конца весь свой партизанский путь.

16 апреля, воскресенье. Ясный солнечный день полон весеннего очарования. На полях чернела земля, насыщенная теплой весенней влагой, и только в лесу да кое-где по оврагам лежали еще остатки талого мокрого снега. Разводья у берегов озер с каждым днем становились все шире.

В этот день на всех позициях было сравнительно спокойно. Боевых действий гитлеровцы не предпринимали, ограничиваясь редкой артиллерийской стрельбой. Иногда вспыхивала винтовочная перестрелка, но до пулеметов дело не доходило.

2

А 17 апреля утром начался самый тяжелый, самый ожесточенный бой из всех, предшествовавших ему в первые дни блокады. Это был день суровых испытаний..

Передний край нашей обороны проходил по линии деревень Первый Рог, Горбатица, Галюги. На правом фланге находился 1-й отряд, в центре — 4-й, на левом фланге — 3-й.

Бой начался в половине пятого, когда утреннее солнце еще не вышло из-за горизонта. В течение часа фашистские артиллеристы обрабатывали наши позиции, а когда смолкли пушки, пошла вперед пехота, предводительствуемая четырьмя танками. Противник наступал, охватывая всю линию партизанской обороны. Затрещали винтовочные выстрелы, торопливой скороговоркой заговорили пулеметы, застучали противотанковые ружья. Вот передний танк вдруг круто развернулся и пошел назад, волоча за собой дымный хвост. Второй с отпавшей гусеницей закружился на месте, словно огромный зверь с перебитой лапой. Бронебойщики П. Майоров и И. Мещеряков всадили еще несколько пуль из ПТР в его боковую броню, и танк замер. Пулеметы строчили не смолкая. Все чаще в воздухе пролетали гранаты, а толпы атакующих следовали одна за другой.

Командир отделения Н. Ильичев бил из автомата расчетливо, короткими очередями, выбирая наиболее ретивых солдат. С осени 1941 года он прошел большой путь партизанской войны, участвовал во многих схватках, но такого тяжелого боя, по его словам, он не помнил.

Когда отбитая огнем вражеская пехота откатывалась назад, в бой вступали артиллерия и минометы. Штурмовые орудия, выползая вперед, вели огонь прямой наводкой. Словно привязанные, кружили над окопами бомбардировщики, поочередно заходя в пике и сменяя друг друга.

Но особенно горячо было на участке обороны 1-го отряда, перед деревней Горбатица. Там еще в начале боя партизаны подбили один танк, но второй почти наполз на их окопы. Кто-то бросил под гусеницу связку гранат, и танк остановился. Однако мотор его продолжал работать. В горячке по броне били из винтовок, долбили из противотанковых ружей, и наконец что-то глухо рвануло внутри машины, двигатель заглох.

— Добили гада, — раздался чей-то удовлетворенный голос.

Но в это время гитлеровские солдаты, обтекая неподвижный танк, бросились в атаку. Их встретили огнем и гранатами. А в следующую минуту командир взвода Илья Бубнов поднял своих бойцов в контратаку, увлекая за собой и соседние взводы. Враг бежал. Но передышки не было. Снова начался артиллерийско-минометный обстрел, и снова дымные разрывы легли на поле.

Перед высотой, где находился командный пункт отряда, с треском разорвался снаряд. Через несколько секунд второй, перелетев высоту, грохнулся за ней.

— Вилка! Третий будет наш, надо уходить, — крикнул командир отряда Кудряков, выскакивая из окопчика.

За ним выбрались комиссар Степичев и начштаба Антипин. Но они не успели отойти и не слыхали воя «своего» снаряда, который скользнул по крутому склону рядом с ними и не разорвался.

Не веря еще, что живы, партизаны молча смотрели друг на друга.

— Такого чуда я еще не видел, — низким, вдруг осипшим голосом нарушил молчание Антипин.