— Я скучал, — бормочет он, с сожалением отмечая новые жёсткие морщины в уголках рта, седые ниточки в свалявшихся волосах, следы порезов и ожогов на маленьких ладонях. Он отсутствовал слишком долго, слишком долго Белль пробыла здесь — отчаяние и безумие успели оставить на ней свои неизгладимые следы. Голд целует её руки, зарывается носом в волосы — они пахнут гарью.
— Прости меня, — просит он, — прости, что не пришёл раньше. — Белль ничего не отвечает, только качает головой, судорожно всхлипывая. Голд стирает с её лица солёную влагу, и жена кладёт голову ему на грудь.
Белль улыбается сквозь слёзы и шепчет его имя. Ему так много нужно сказать ей, столь о многом расспросить. Но Голд не торопится: в запасе у них вечность.