Слово воина

Только теперь Середин понял, что отверстия в бортах на уровне палубы предназначены отнюдь не для слива воды во время шторма, а являют собой обычные уключины. Четверо корабельщиков, просунув каждый по лопасти в эти дыры, начали дружно и с видимой натугой загребать. Вода зажурчала громче. Борислав толкнул лопасть от себя, корабль ощутимо качнуло в сторону. Но ожидаемого толчка килем о берег все еще не было.

— Что тут за крики? — появился из надстройки Любовод, запахиваясь в теплый кафтан. — Деда Боря, ты что творишь?

— Берега нет, Любаша, — хрипло ответил кормчий. — В обе стороны рулил, саженей по сто от стремнины отошли. А тут в реке и десяти не наберется. Нет берега, и не видно ни зги.

— Может… — запнулся купец. — Может, затор впереди? Река разлилась?

— Как ни разливайся, а березки с макушкой-то не скроешь, Любаша. Опять же, кончаться пора Прикше. И Белой бы пора, ан ни Любытина, ни Меты не видать.

— Эй, колдун, — выбрался из-под полога Урий. — А скажи честному люду, что ты здесь вечор волхвовал? Уж не о тебе ли хозяйского сына вещий Аскорун упреждал? Ты куда нас загнал, колдун? Кому души наши продал?!

— Я? — растерялся Олег. — Да я же защитное заклинание творил…

Ш-ш-ш-ш-ш-ших-х-х — зловеще прошептало извлекаемое из ножен железо. И клинок обнаженный блеснул в руках еще вчера такого дружелюбного Хельги.

— Е-мое… — попятился Середин и уперся спиной в рукоять висящего на краю борта щита. — Честное слово, защитное делал…

Но тут он заметил на губах Урия злорадную усмешку, и в сознании словно щелкнул переключатель: ночь, сперва варяг стоял на носу, потом перешел на корму.

— Стойте!!! — Ведун вскочил на борт, задевая щиты ботинками, пробежался до деревянного «лебедя», провел рукой сверху… — Где он?! — Мгновенно улетучились сомнения, вернулась уверенность в своих силах. — Где мой обоженный на огне талисман?! И что это за сырая грязь?

Ведун швырнул в толпящихся на крышке трюма воинов шлепок сырой глины, спрыгнул на палубу и, отпихнув попавшихся под ноги невольниц, проскочил под пологом.

— Это ты! — указал он пальцем на Урия. — Это ты, баран, кретин безмозглый, дерево тупое, ты талисманы ночью снял! Хотел…

Завершить свою мысль Олег не смог, поскольку варяг, взвыв, как раненый медведь, выдернул меч и кинулся в атаку. Корабельщики шарахнулись в стороны, а ведун еле успел наклониться, проскользнуть под тяжелым клинком и, выдергивая саблю, сорвать с борта один из щитов.

— А-а-а! — Урий мутузил щит с такой силой, словно держал в руке не полупудовый меч, а легкую шпагу.

Удар — и одна из досок, из которых был собран щит, раскололась вдоль. Еще удар — и в руках Середина осталась только рукоять с двумя медными заклепками. Хорошо понимая, что легкой саблей остановить падающий на голову остро отточенный лом невозможно, ведун опять увернулся, сцапал другой щит. Как назло, все заклинания мгновенно выветрились из головы.

— А-а-а! — снова взревел варяг, кидая вперед свой клинок, и Олег еле успел прикрыться собранным из легких тополиных досок диском.

Однако неудачно: вертикальная рукоять, скрепляя две половины, вынуждала Середина держать доски горизонтально, и первый же тяжелый удар обломил верхний край до крепежной заклепки. Урий кинул меч поперек — ведун едва успел присесть, пропуская со свистом режущее воздух железо над головой, и, пользуясь моментом, попытался достать врага своим длинным клинком. Однако варяг с неожиданной ловкостью отскочил, снова рубанул из-за головы, нарушая все правила рубки на мечах, — и щит опять разлетелся на куски. Олег кинул обломки врагу в лицо, выигрывая драгоценные мгновенья, метнулся через палубу, распугав жмущихся в стороны зрителей, схватил еще один щит — на сегодня уже третий.

— Иди сюда! — Тяжело вколачивая ноги в корабль, двинулся за ним варяг, взмахнул мечом.

— А так… — Повернув щит досками вертикально, ведун поддернул его к себе, гася удар, и сверкающий клинок не разрубил диск в куски, а вошел в него сантиметров на двадцать, прочно застряв в дереве. Олег отпустил щит — неожиданная тяжесть дернула меч к палубе, и Середин, вложив в удар всю свою силу, толкнул саблю вперед в открывшееся тело.

Оружие вошло по самую рукоять — видимо, выйдя из тела с другой стороны. Ведун отступил, выдернул клинок и резко им взмахнул, стряхивая кровь. Варяг гулко упал на колени, оперся руками, пытаясь удержаться в вертикальном положении.

— Радомир… — прошептал он. — Радомир, прости…

Руки не удержали тяжести, согнулись в локтях. Урий упал лицом вниз, но смог найти в себе силы и перевернулся на спину. Нашел глазами купца:

— Любовод… Я не нарушил… Он меня оскорбил…

— Да, ты сдержал клятву, — подтвердил купец. — Твоя совесть чиста.

— Меч… Мой меч…

Олег поднял щит, грохнул им о палубу, освобождая засевший клинок, подобрал меч, вложил его рукоятью в руку варяга.

— Радомир… — улыбнулся воин, с неожиданной силой сжимая рукоять, и облегченно вздохнул.