Слово воина

Как-то само собой выяснилось, что Середин оказался у князя Муромского Гавриила в гостях. Остаток дня ведун потратил на разбирание собственной добычи — отделял вооружение, которое нацелился купить здешний правитель, от всего прочего добра. «Прочее добро», награбленное где-то хазарами, оказалось весьма разнообразным. Несколько отрезов шелка, сатина и холста. Целых три мешка аккуратно скрученных в бухты веревок, несколько медных тонкогорлых кувшинов, покрытых тончайшей чеканкой, маленький кувшинчик из серебра, несколько блюд, укутанные в вату тончайшей работы фарфоровые чашечки и блюдечки, грубоватая отливка длиннорогого быка с каким-то тазиком на лбу, больше двадцати штук самых разнообразных пиал — фарфоровых, фаянсовых, оловянных, медных, серебряных и просто глиняных. Но самое огромное впечатление Олег испытал, когда, сунувшись в очередной баул, достал вначале щипцы с кольцеобразным захватом, потом пару молоточков на длинных ручках, несколько штырей, плоских и овальных пластин, пяток зубил и, наконец, обнаружил небольшую наковаленку и мех с длинным носиком из полого рога — это была походная кузнечная мастерская!

— Ну, теперь я точно не пропаду, — понял он.

Незадолго до сумерек его пригласили к князю на ужин. Правда, он оказался в числе еще почти сотни прочих гостей, рассевшихся за четырьмя длинными столами, а потому особо не возгордился. В Муроме, по всей видимости, был четверг — рыбный день. Зато рыбка предлагалась — не минтай морожено-вареный, а форелька копченая, стрелядка на пару, белужка запеченная целиком, уха окуневая, филе лещовое, щучка заливная… Для ночлега Олегу так же предложили остаться в общей казарме. Середин вставать в позу не стал, а просто принес свою мягкую и теплую медвежью шкуру, завернулся в нее и благополучно заснул.

* * *

Торговаться с Дубовеем оказалось непросто. Проводив дружину из примерно двух тысяч всадников до ворот, тот вернулся и принялся быстро пересчитывать приготовленный Олегом товар.

— Та-ак, щиты ужо пощипанные изрядно, по деньге за стопку токмо сосчитать можно. Дерева вокруг для новых изрядно, разве пилить лениво. Упряжь прелая, не следили за ней, в поту конском завсегда была. Порваться в любой миг может. Ну, коли на всякий случай, да отмочить, да просушить снова — да и то не вся выдержит. Ну, деньгу за всю кучу дам. Наборы поясные…

— Задаром не дам! — не выдержал Олег. — На каждом одна пряха дороже стоит!

— Пряхи есть, — признал воевода, кивнув головой. — Но токмо деньгу-то новые стоят…

— А ремень? А кольца под снаряжение?

— Ладно, деньга, — вздохнул воин. — Ножи по гривне кун каждый, мечи… Мечи тяжеловаты, перековывать придется…

— А вы их для ратников покрепче приберегите, — посоветовал Олег. — И металл лишний не угорит, и закалка не уйдет. Да и проковка у доброго меча внутри вязкой сталью идет, а снаружи высокоуглеродистой. Чтобы и пружинил при ударе хорошо, и прочность на лезвии имел.

— Так сталь-то дрянь, — махнул рукой воевода. — Откуда у хазар-то железо нормальное?

— А мы проверим… — Уж в чем-чем, а в качестве и обработке стали Середину лапшу на уши можно было не вешать. Он прошелся по двору, подобрал камушек граммов на сто, взял из рук Дубовея хазарский клинок, с силой ударил по краю лезвия. Потом еще и еще, в разных местах: — Видишь, воевода, какая искра летит? Искра желтая, высекается всего две-три штуки, летят далеко. А у низкоуглеродистой, плохой стали искры красные, высекаются сразу снопами, гаснут почти сразу. Хочешь попробовать?

— Ладно, — смирился Дубовей, — не самые плохие мечи. По две гривны кун согласен взять.

— Ты чего, воевода? — даже рассмеялся Середин. — Меч всего вдвое дороже ножа ценишь? Гривну давай!

— Гривну за новый платить можно, — покачал головой воевода, честно защищая хозяйские интересы. — А эти, сам понимаешь, уже не одну сечу прошли, выщербленные все, с пятнами. Три гривны кун дам, а более смысла нет. По рукам?

— По рукам, — согласился Олег, мысленно напомнив себе, что собирался не разбогатеть на добыче, а всего лишь избавиться от нее.

— Луки, стрелы… Гривну за все. Луки дрянь, из сердцевины клена, более, нежели на сто саженей, бить не способные. Можешь и не говорить ничего.

— По лукам я не мастак, — пожал плечами Середин.

— Та-ак, деньга, деньга, пять гривен кун, — принялся, тыкая пальцем, пересчитывать покупки Дубовей, — еще пятнадцать на три, еще гривна… Шесть, семь. Получаем семь гривен. Кони по полгривны, это уже двенадцать, все идет за полцены. Всего шесть гривен на круг. Согласен?

— Нормально… — кивнул Олег, с трудом скрывая довольную улыбку. Со здешними деньгами он немного познакомиться уже успел и прекрасно представлял, что шесть гривен — это заметно больше килограмма серебра. Притом, горсти монет граммов на двести вполне хватит, чтобы купить дом с печкой и припасы на зиму, если ему не удастся разобраться с заклинанием до морозов.