Слово живое и мертвое

…за спиной у Кино Хуана разожгла костер, и яркие блики стрелами протянулись сквозь щели в стене тростниковой хижины, легли зыбкимквадратом через порог (обычное для wavering дрожащий, колеблющийся, шаткийопять-таки выпало бы из поэтического тона). Запоздалая ночная бабочка порхнула внутрь, на огонь. Песнь семьи зазвучала позади Кино. И ритм семейной песни бился в жернове, которым Хуана молола кукурузу на утренние лепешки.

Рассвет занималсятеперь быстро (came quickly): белесая мгла, румянец в небе, разлив света и вспышка пламени– сразу, лишь только солнце вынырнулоиз Залива (a wash, a glow, a lightness, and then explosion of fire as the sun arose out of the Gulf)… Утро выдалось как утро, самое обычное, и все же ни одно другое не могло сравниться с ним. (It was a morning like other and yet perfect among mornings.) Везде вместо первых по словарю значений взяты слова, вернее звучащие в ключе подлинника, потому и рассвет не приходит, а занимается, и солнце не просто поднялось, и, понятно, не выразила бы настроения подлинника, попросту ничего не значила бы по-русски примитивная калька: утро былокак другие и однако совершенное среди утр.

Жена Кино вынимает ребенка из колыбели, Кино и не глядя угадывает по звукам каждое движение:

…Хуана тихо запела древнюю песнь, которая состояла всего из трех нот… И эта песнь была частью Песни семьи. Каждая мелочь вливалась в Песнь семьи (And this was part of the family song too. It was all part, буквально: все было ее частью, все входило в нее). И иной раз она взлеталадо такой щемящейноты, что к горлу подступал комок, и ты знал: вот оно– твое спокойствие, вот оно– твое тепло, вот оно– твое ВСЕ. Буквально, по первым значениям слов: поднималась до больной (ноющей) ноты, которая перехватывала горло, говоря (что) это спокойствие (надежность, безопасность), это тепло, это Целое(the Whole подчеркнуто в подлиннике), – но перевод и выбором слов, и ритмом передает всю внутреннюю музыку и поэзию Песни.

Малыша ужалил скорпион. Мать решается на небывалое: посылает мужа за доктором.

…Этот доктор не был сыном его народа(was not of his people), дословное не изего народа слишком приземленно для мысли Кино о своем, а вот о чужом сказано холоднее, отчужденнее: Этот доктор принадлежалк той расе, которая почти четыре века избивала и морила голодом, и грабила, и презирала соплеменников Кино…

Сытый белый доктор не пошел взглянуть на малыша:

–  Только мне и дела, что лечить каких-то индейцев (have I nothing better to do, дословно: неужели у меня нет дела, занятия получше)… Они все безденежные(never have any money), – говорит он.

Но мать высосала яд из ранки; они выходят на старой лодке в море, и звучит новая песнь:

…и ритмом этой песни было его гулко стучащее сердце… а мелодией песни были стайки рыб – они то соберутся облачком, то вновь исчезнут, – и серо-зеленая вода, и кишащая в ней мелкая живность. Но в глубине этой песни, в самой ее сердцевине, подголоскомзвучала другая, еле слышная и все же неугасимая, тайная, нежная, настойчивая (But in the song there was a secret little inner song, буквально – в этой песне была тайная, таилась внутренняя песенка, едва заметная, но все время звучащая). Песнь в честь Жемчужины, в честь Той, что вдруг найдется(the song of the Pearl That Might Be – той, что может быть возможной)… Удача и неудача– дело случая, и удача – это когда боги на твоей стороне (Chance was against it, but luck and gods might be for it, тонко обыграны оттенки: chance – всякий, любой случай, но luck – случай счастливый!)… И так как нужда в удаче была велика и жажда удачи была велика, тоненькая тайная мелодия жемчужины – Той, что вдруг найдется, – звучала громче в это утро… И удача пришла:

…там лежала она – огромная жемчужина, не уступающая в совершенстве самой луне(дословно – совершенная, как луна, но по-русски существительным совершенствообраз передан сильнее). Она вбирала в себя свет и отдавала обратно серебристым излучением. Она была большая – с яйцо морской чайки. Она была самая большая в мире… в ушах Кино звенела тайная музыка Той, что вдруг найдется, звенела чистая, прекрасная, теплая и сладостная, сияющая и полная торжества. И в глубине огромной жемчужины проступили его мечты, его сновидения… И мелодия жемчужины трубным гласом запела у него в ушах.

Но мечты не сбылись. Прослышав о чудо-находке, заволновались соседи, пробудились жадность и зависть; в убогую хижину Кино, где уже полно народу, заявляется священник (позже, почуяв поживу, явится и тот самый доктор, навредит, а потом прикинется спасителем). И вот: