Словоплёт

— Прорыв. Какой-то юный держатель открыл Врата, и куча тварей хлынула в наш мир. Он только набрал достаточную силу, и сразу же решил воспользоваться своими новым умением, чтобы заявить о себе. Нас отправили на зачистку местности. Было горячо, но мы в целом справились. Мы думали, что держатель уже давно сбежал оттуда, но оказались неправы. Мы уже практически закончили, и я расслабился — угрозы не было, — колдун помолчал. — И ошибся. Даром, что иной был держателем — при этом он оказался тупой, как пробка. Затаился возле Врат и ждал даже не знаю чего. Мы с ним схлестнулись. И случилось то, что ты перед этим назвала «напряжением магического поля особого свойства». Такое случается время от времени, никто в моё время не знал почему. Думаю, до сих пор не знают. Когда ша дерётся с тварью, иногда они теряют границы и сливаются. То ли их силы накладываются каким-то особенным образом, то ли ещё что. Не знаю. Но в любом случае возврата нет. Но даже это — ещё не конец. Сущности так легко, как силы, слиться не могут. Тут либо сущность твари поглотит тебя, и дальше уже она будет пытаться совладать с тем, что вышло. Либо наоборот. В этой битве победил я. И я смог удержать тело и не погибнуть от истощения. Так я стал Чёрной Черепахой.

— Невероятно, — едва слышно прошептала Сантинали. Так вот почему он был так зол, когда она назвала его тварью тогда, в подземельях. Понятно почему он их так ненавидит. Даже не из-за тарденской ереси и своей смерти. Всё началось намного раньше.

— Да нет, во времена Сарандана Чёрные Черепахи были не такой уж и редкостью. Традиции ша позволяли успешно сражаться с иными, и возможно именно силы ша провоцируют слияние колдуна и твари. В каждом поколении всегда была минимум одна Чёрная Черепаха. Бывало и больше. Бывали Чёрные Черепахи, получившиеся из ша, бывали — получившиеся из шанаши, как я. И я не первый золотоволосый, кто добился звания Хранителя. Так что ничего невероятного. Хотя необычно, согласен.

— Ты всё время чувствовал себя изгоем, — Тихо произнесла королевна. Всю жизнь пройти с этим чувством. Быть везде чужим. Быть Чёрной Черепахой — даже большее бремя, чем быть королевной. Да что там, в сравнении с этим быть королевной — такая ерунда!

— Почему же чувствовал? — Колдун потёр шею, словно болело то место, где ему отрубили голову. — Я им и был. И сейчас есть. Точнее опять им стану, когда вернутся оставшиеся Хранители. Вместе со многими знаниями вернётся и знание о моей истинной природе.

— А дядя Герен… Он такой же, как ты?

— Да.

Они опять замолчали. Теперь понятно почему они так похожи. И понятно, почему Шанасаннан так возмущался. Но как так получилось, что дядя Герен жив до сих пор, хотя судя по всему ему тоже лет шестьсот, а то и больше, а ни одна из Чёрных Черепах Сарандана (если не считать Шанарана, конечно), не дожила до сегодняшних дней?

— А почему дядя Герен жив до сих пор, а ты — единственная Чёрная Черепаха Сарандана дожившая до сегодняшних дней?

— Повезло, — пожал плечами колдун. — Никто из подобных мне не умирал своей смертью. По крайней мере я о таком не слышал.

— То есть, ты хочешь сказать, что если тебя не убивать — особенным способом — то ты можешь прожить ещё тысячу лет? — Уточнила королевна. Но Шанаран только промолчал в ответ. Он больше не выглядел ни довольным, ни расслабленным. Сантинали прямо кожей чувствовала, что ша хочет чтобы она ушла и оставила его в покое. Но оставался ещё один вопрос.

— Слушай.

— М?

— Ты ведь шанаши.

— Да.

— И та тварь с которой ты… В общем, она была держателем, так?

— Ну, да.

— И дядя Герен…

— Что?

— Ты ведь мог бы, как и он, объявить себя держателем?

— Я что? — Шанаран от удивления даже приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть королевну.

— Ну, занять место Горжии, чтобы другие держатели не пришли в Ясеневую Рощу, — торопливо предложила Сантинали. Ведь если она всё правильно понимает…

— Нет, — колдун устало откинулся обратно на подушки и закрыл глаза.

— Но почему? Если я правильно понимаю, то…

— Не просто держатель удерживает земли. У каждого из них есть своя армия иных. И держатель настолько силён, сколько тварей он может себе подчинить. Да, я могу открыть Врата. Я могу уходить на Тёмную сторону и возвращаться обратно. И технически ты права, я — держатель. Но я не хочу призывать их, подчинять себе. Даже чужих иных подчинять себе. Даже не проси. Я сражаюсь, а не командую ими.

— То есть ты хочешь сказать, что из-за принципов ты…

— Я хочу сказать, что не призову в этот мир ни одной твари. Это проклятый путь. С ними нельзя ужиться. Если ты думаешь, что так я могу отодвинуть угрозу от Ясеневой Рощи, то ошибаешься.

— Но дядя Герен…

— Да ты влюблена в него, — вдруг с удивлением произнёс колдун.

— Нет! Я вовсе не…

— Даже узнав кто он такой на самом деле ты всё равно любишь его.

— Да при чём здесь это!

— При том, что и ко мне ты так относишься только потому, что я тебе его напоминаю. Ты ведь не видишь, какой я на самом деле или какой он. Ты видишь только свои представления и мечты о Трейкене!