Сложности паучьей жизни(СИ)

Мой ответ флибустьеру не понравился, как и продолжившийся обыск судна. Меж тем экспрессивные высказывания Пита открывали мне глаза на богатый мир флоры и фауны океана. Я даже заподозрил за личиной грозного пирата увлеченного океанолога с большим стажем, чему не мешали даже ругательства, искусно вплетаемые в его речь.

Ниже ватерлинии в так называемом водном трюме находился балласт в виде крупной щебенки, препятствующей переворачиванию корабля во время путешествия по морским просторам. Сюда же укладывали бочки с пресной водой и дрова. Конструкция парусника предусматривала разделение внутреннего объема на три палубы. На верхней прошло наше небольшое ночное сражение, унесшее жизни большинства матросов. Оно служило местом отдыха основной части команды. Среднюю занимали пушки на лафетах и сопутствующий припас. С самого начала я решил выбросить их за борт, как и весь порох, чтобы не давать пиратам соблазна подорвать корабль или сделать самодельную бомбу. Капитан Пит встал на защиту своего богатства горой.

- Нет! Только не пушки! Это же работа дварфов из Каз'Модана!- пират свободный от пут загородил артиллерию своим упитанным телом.

- Зачем они тебе я могу понять, но для меня они представляют опасность.

- Паук, ты не понимаешь. Если от них избавиться нужно будет заново настраивать балласт,- не сдавался флибустьер.

- По-моему ты врешь, человек.

- Давай тогда спустим их в трюм, там они никому не помешают. Мы с ребятами сами все сделаем.

- Я услышал твое мнение, но на мое решение ты повлиять не сможешь.

- А как же морские чудовища? Чем ты их будешь отгонять?

- Увидишь, человек. Лучше не испытывай моего терпения и отойди в сторону.

Грязный Пит боролся с жадностью двадцатую часть скарабея, но благоразумие возобладало, и пират нехотя отступил в сторону. Небольшие на первый взгляд пушки имели изрядную массу. Вот тут пригодились усиливающие глифы. Капитан с болью смотрел, как я безжалостно разламывал лафеты и выталкивал артиллерию в открытые порты. Каждый всплеск за ботом сопровождался стоном со стороны моего проводника. На эту палубу у меня уже сформировался четкий план, в котором не было места для всего того хлама, что сейчас здесь присутствовал. Когда настало время для пороха, Грязный Пит попытался тайком припрятать один из бочонков. Глупец думал, что неруба можно с легкостью обвести вокруг пальца.

- Человек, не считай меня глупее себя самого.

Я легко освободил пирата от маленькой кубышки, куда и четырёх килограммов алхимической смеси не влезет. Брыкающийся мужик с полной отдачей вцепился в мои пальцы, стараясь ослабить хватку на шее.

- Отрыжка кальмара, за что судьба свела меня с таким чудовищем!

В общем, пока в услугах капитана я больше не нуждался, потому он вновь занял свое местно среди своих товарищей в удобном коконе из паутины. Путы нерубов держали крепко, как магов и жрецов, так и простых людей, необремененных магическими умениями.

Следующие два дня мне приходилось несладко - работы хватило бы и десяти сородичам. Перевозка кормовых жуков прошла без сучка и задоринки, а вот с грибами все прошло не так гладко. Дабы не потерять с таким трудом прижившийся мицелий, на корабль пришлось доставлять целые каменные корыта, в которых росли грибы. С моими когтями, усиленными глифами, выдолбить их из пола убежища заняло не больше суток, с учетом того, что приходилось постоянно возвращаться на судно для контроля людей. Попыток освободиться гуманоиды не прекращали, потому вразумлять отчаянных пиратов нужно было регулярно. Самые упорные щеголяли шрамами-узорами по всему телу, так как других способов влиять на поведение пленников в моем распоряжении не нашлось.

На четвертый день основные приготовления подошли к концу, как и мое терпение. На борту парусника единственным оружием оставались деревянные палки, которые еще требовалось изготовить из подручных материалов. Сабли, пистоли и ружья отправились на дно вслед за пушками. Пираты гневно кричали вслед каждой вещи, отправляемой за борт. Кинжал капитана с магической вязью канул в ледяные воды северного моря еще в ночь расправы над непокорной командой пиратского корабля. Единственный клинок, имевший для меня ценность, разделил судьбу остального оружия.

Моряки насмотрелись, как я в одиночку таскал тяжелые куски камня с грибами, и справиться со мной в рукопашную больше не надеялись. Грот-мачта послужила отличной опорой для импровизированной лебедки из паутины, с помощью которой я перемещал каменные блоки прямо в трюм. Кормовые жуки в первый же день с жадностью набросились на подмороженные тела погибших людей, полностью игнорируя подросшие грибы. Дорвались-таки до мясца. Не знаю, о чем думали моряки, но хруст костей был слышен по всему судну.