Случай богатой дамы

Только вот в своей ли? Что-то было не так с этой кроватью. Она, конечно, была мягкая, но не такая восхитительно мягкая, как её собственная. Эта кровать смутно напоминала о далёких и почти забытых днях. Миссис Раймер повернулась, и кровать заскрипела. Её постель на Парк-Лейн никогда бы себе этого не позволила.

Миссис Раймер огляделась. Определённо, она была не на Парк-Лейн. Может, в больнице? Поразмыслив, миссис Раймер решила, что это никак не может быть больницей. И гостиницей тоже не может. Пустая комната с голыми стенами, выкрашенными в грязно-сиреневый цвет. В одном углу умывальный столик с кувшином и тазом, в другом — сосновый комод и кованый сундук. На вбитых в стену колышках висела незнакомая одежда. Ещё в комнате была кровать со старым стёганым одеялом, а на кровати — она, миссис Раймер.

— Да где это я? — спросила она вслух.

Дверь открылась, и в комнату проскользнула маленькая пухлая женщина с румяным добродушным лицом. На ней был передник, а рукава блузки были закатаны.

— Эй! — крикнула она, обернувшись к двери. — Доктор, идите скорей! Она проснулась.

Миссис Раймер открыла уже рот, чтобы высказать этому прохвосту Константини всё, что она о нём думает, но так и не высказала, потому что вошедший в комнату человек ни в малейшей степени не походил на экзотического Константини. Это был согбенный старичок, щурящийся сквозь сильные очки.

— Так-то лучше, — прошамкал он, приближаясь к кровати, затем взял запястье миссис Раймер. — Идёте на поправку, милочка.

— Что со мной было? — спросила миссис Раймер.

— Небольшой приступ, — ответил доктор. — Пару дней пробыли без сознания. Ничего страшного.

— Ох и напугала же ты нас, Ханна, — вставила маленькая пухлая женщина. — Особенно, когда начала бредить и нести всякую околесицу.

— Да, да, миссис Гарднер, — внушительно произнёс доктор, — но не стоит тревожить больную. Вскоре вы полностью поправитесь, милочка.

— И не волнуйся о работе, Ханна, — заторопилась миссис Гарднер. — Мне помогла миссис Робертс, так что мы кое-как справились. Лежи, ни о чём не волнуйся и выздоравливай, моя милая.

— Почему вы называете меня Ханной? — возмутилась миссис Раймер.

— Но тебя же так зовут, — изумлённо всплеснула руками миссис Гарднер.

— Ничего подобного. Меня зовут Амелия. Амелия Раймер. Миссис Эбнер Раймер.

Врач и миссис Гарднер обменялись многозначительными взглядами.

— Ладно, ты отдыхай, — сказала миссис Гарднер.

— Да, да, главное, никаких волнений, — добавил доктор, и оба удалились.

Миссис Раймер была сильно озадачена. Почему они называют её Ханной? И что это ещё за жалостливый взгляд, которым они обменялись, когда она сказала им своё настоящее имя? Да где же она находится и что с ней, в конце концов, случилось?

Она выскользнула из постели, неуверенно переступая ослабевшими ногами, добралась до крохотного слухового окошка и выглянула наружу — прямо на скотный двор.

Вконец озадаченная, она отошла от окна и снова улеглась в постель. Что она делает на ферме, которую прежде и в глаза не видела?

В комнату вошла миссис Гарднер, неся на подносе тарелку супа, и миссис Раймер засыпала её вопросами:

— Что я делаю в этом доме? Как я здесь оказалась?

— А где ж тебе и быть, милая? Это же твой дом. Подумать только: пять лет живём вместе, а я и не подозревала, что ты болеешь.

— Здесь? Пять лет?

— Конечно. Ханна, ты же не хочешь сказать, что всё забыла?

— Никогда я здесь не жила! И вас, кстати, тоже впервые вижу.

— Это всё приступ…

— Я никогда не жила здесь, — упрямо повторила миссис Раймер.

— О, Господи! — всплеснула руками миссис Гарднер и, неожиданно метнувшись к комоду, вернулась с маленькой пожелтевшей фотографией в дешёвой рамке.

На снимке была запечатлена группа из четырёх человек: какой-то усатый джентльмен, полная женщина (миссис Гарднер), высокий худой мужчина с приятной застенчивой улыбкой и женщина в ситцевом платье и переднике — миссис Раймер собственной персоной!

Пока она, не веря своим глазам, рассматривала фотографию, миссис Гарднер поставила поднос у кровати и тихонько выскользнула из комнаты.

Миссис Раймер машинально взяла ложку и принялась за суп. Это был вкусный, густой и горячий суп. Мозг её лихорадочно работал. Кто здесь ненормальный? Миссис Гарднер или она сама? У одной из них точно с головой не в порядке. Да, но ведь есть ещё доктор.

— Я — Амелия Раймер, — твёрдо сказала она себе. — Я знаю, что я Амелия Раймер, и никто не сможет убедить меня, что это не так.

Она доела суп и поставила тарелку на поднос. Её взгляд привлекла лежащая на столе газета. Взяв её, она первым делом взглянула на число. Девятнадцатое октября. В офисе этого Пайна она была не то пятнадцатого, не то шестнадцатого. Стало быть, она проболела минимум три дня!

— Чёртов знахарь! — злобно помянула она доктора Константини, чувствуя всё же некоторое облегчение.

Она слышала о случаях, когда люди годами не могли вспомнить даже своего имени. Она-то, слава Богу, помнит всё прекрасно.

Равнодушно листая газету, она небрежно проглядывала заголовки. Неожиданно она наткнулась на статью следующего содержания: