Случай Ковальского (Сборник научно-фантастических рассказов)

— Мы точно под центром зеркала. Канал, через который ты смотришь, идет от его поверхности через отражающий слой и защиту. Он направлен точно в фокус зеркала, то есть в точку, в которой будет происходить аннигиляция. По этому каналу сюда пройдет тонкий пучок гамма-излучения. Канал в другой колонне значительно тоньше — диаметром в миллиметр. Под выходом одного канала помещен счетчик, измеряющий мощность излучения, падающего на зеркало. Второй счетчик измеряет напряжение той части излучения, которая сумеет проникнуть сквозь зеркало и защиту. Потом мы делим одну величину на другую и получаем «эффективность защиты». Просто, правда? Это тема твоей дипломной работы. Ну, и еще зверюшки… Поместишь их здесь, в камере. Если после опытов они не подохнут, значит, все в порядке…

Ян мысленно улыбнулся: «Типичный физик! Ему кажется, что эксперименты с живыми организмами сводятся к одному: сдохнут или нет…» Вслух он этого не сказал, однако программа его работ действительно выглядела довольно скучной.

Он еще раз заглянул в отверстие канала и при одной только мысли о том, что именно таким путем внутрь камеры вскоре проникнет невидимая струйка убийственного излучения, почти физически ощутил состояние подопытного животного. Тогда у него появилась идея.

— Ты говорил, второй канал дает поток диаметром один миллиметр? — сказал Ян, вставая. — Нельзя ли немного расширить программу эксперимента? Ты, вероятно, слышал, что крысы обладают поразительным свойством «унюхивать» излучение. На приближение радиоактивного препарата они реагируют заметным беспокойством и пытаются убежать. До сих пор не известно, где у них размещается этот необычный «орган радиоактивности». Располагая столь тонким пучком гамма-излучения, можно облучать — как бы «колоть» — различные участки нервной системы крысы. Таким путем можно было бы локализовать центр реакции…

— Недурная мысль, — согласился Траут. — Правда, это будет довольно хлопотно. Надо уложить крысу на столе и зафиксировать ее под выходом канала, а потом после каждой пробы изменять ее положение. Впрочем, если первые опыты покажут, что защита достаточно эффективна, можно будет во время работы аннигилятрона находиться здесь и непосредственно наблюдать за поведением животного. Это было бы, пожалуй, довольно любопытное исследование.

Яну хотелось хоть немного разобраться в нагромождении аппаратуры.

— Аннигилятрон запускают на расстоянии? — спросил он.

— Да. Пульт управления и контроля находится на базе, примерно в километре отсюда. Ну, пожалуй, ты уже все видел. Энергоцентраль… Зеркало… Излучатели… Кессон… — перечислял Траут вполголоса. — Достаточно, чтобы понять, как действует эта махина. Да, не знаю, говорил ли я тебе: над всем зеркалом создано силовое поле, чтобы какие-либо пылинки или метеориты не упали на отражающую поверхность. Для гамма-излучения это поле, конечно, не помеха. Пошли спать. Через десять часов первая проба…

Ян ворочался с боку на бок. Он никак не мог заснуть, обдумывая свой замысел. Он уже видел свое имя в научном бюллетене института: «Локализация центров ощущения радиоактивности в организме белой крысы — rattus albus». Отличное название… Только выйдет ли из этого что-нибудь?

И опять же Траут… Совсем другой человек, когда говорит о деле. Не брюзжит, не обижается — деловой, горячий. А эта его меланхолическая улыбка там, у края зеркала…

Согнувшись над полукруглым пультом, Траут сжал тонкими пальцами рукоятку вариометра, одновременно наблюдая за стрелками указателей.

— Еще немного… — ворчал он про себя. — Так… есть электроны… Выключаем…

Он нажал клавиш и несколько огоньков на щите погасли.

— Начинаем, — сказал Траут. — Наблюдай за указателями излучения.

Ян почувствовал легкую дрожь в руках. Вот оно… Через секунду… Толстые стены бункера и слой скал гарантировали абсолютную защиту, и все-таки… Ведь это первый эксперимент такого рода! Траут нажал клавиш — вспыхнули лампочки на щите.

В километре от бункера из горловины излучателя над краем зеркала ринулся плотный поток электронов. Помещенный на его пути счетчик тут же передал величину напряжения. Через мгновение будет включен излучатель позитронов. В непрерывный поток электронов ударит порция античастиц.

— Внимание! — хрипло крикнул Траут. — Смотри за сейсмографом!

— Есть!

Дремавшие до сих пор стрелки измерителей и самописцев дрогнули, затрещали счетчики. Можно было почувствовать еле ощутимый толчок, а перо сейсмографа подскочило на долю секунды, оставив на идеальной прямой тонкую поперечную иглу.

Лицо Траута еще некоторое время выражало величайшее напряжение. Он взглянул на записи приборов и, словно подкошенный, упал в кресло, вытирая ладонями лицо и лоб.

— Было! — сказал он. — Было точно столько, сколько надо! Понимаешь, что это значит?!