Случай на станции Кречетовка

Честно сказать, инженеру уже до невозможности осточертели производственные дела паровозного депо. Получается, еще одна страница чрезмерно насыщенной жизни разведчика безвозвратно перевернута. Он тихо сидел и как в паноптикуме рассматривал еще не бывших, но уже не воспринимаемых за товарищей, коллег.

Вот, к примеру, Акишин Михаил Васильевич — главный инженер депо, дельный в принципе мужик, не злобный, не придирчивый, с ним только работать и работать. Одним словом, нужный и ценный человек. Жалко ли с ним расставаться… Да, пожалуй, — нет. Уж, сколько Роман Ширяев перевидал над собой начальников, не хватит пальцев обеих рук. И ничего, как видите, — еще жив и здоров. Но это так, шутка…

Или вот, Ламонов Николай Николаевич — парторг депо. По сути, личность малообразованная, но, как принято говорить, идеологически подкованная на сто процентов. В общении же нисколько не амбициозный, никак не зазнайка, а иногда даже компанейский мужик. Но видимо, партийному лидеру так и положено, — располагать к себе людей. Иначе одними голыми лозунгами не повести за собой рабочих на трудовые свершения, нужен человеческий подход к каждому индивидууму. Тоже ведь психология, а как по-иному…

Роман Денисович вслушался в слова низенького большеголового крепыша, Михалыча, так в депо называли главного механика. Тот говорил о чугунной задвижке на водоводе, потерявшей "яйца" (так в обиходе называют запорные клинья), мол, слесарям потребуется минимум час, чтобы наладить пропуск воды.

Повседневные производственные дела… Обыкновенные люди, честные труженики… По сути, если разобраться — цены, которым нет. То же скажут и применительно к нему самому, — так и не так…

Ширяева тоже о чем-то спросили, инженер машинально, даже не вдумываясь, отозвался. Правильно ответил, ибо основательно набил руку в производственных вопросах, но мысли Роман Денисовича блуждали далеко…

Разумеется, покинуть Кречетовку в светлое время суток не имело смысла, сразу же засекут или на станции, или парках отправления. Хотя он допускал, что Пахряев и Конюхов все-таки не сдали, да и слишком много у сотрудников НКВД других следственных материалов, чтобы заподозрить бесхитростного трудягу Ширяева. Но и не исключалось, что уже идут допросы людей, способных показать на сомнительную заинтересованность деповского инженера сугубыми делами станции. Поэтому следовало дождаться темноты.

Роман Денисович покинул расположение депо, так, и не зная, куда направиться. Залечь на чердаке двухэтажного итээровского дома, не факт, что чужака не заметит досужий обыватель. Укрыться в лесопосадках тоже не вариант, негоже как побродяжке валяться в кустах, страшась быть покусанным бродячими собаками.

И вдруг мужчине до ломоты в чреслах захотелось женщины. Вот еще незадача… Помимо воли, он стал распаляться, в голову лезли глупые непристойные сцены. И тут, вдруг инженера осенило. Роман Денисович вспомнил о медоточивой шинкарке Устинье. Уж бабенка факт не откажет — и пригреет, и накормит, ну, и не обделит женской лаской.

* * *

Устинья пропалывала овощные грядки на заросшем огороде. Нагнувшись вниз, выставив пышный зад, женщина поначалу даже не заметила гостя, подошедшего со стороны калитки. А он грешный, залюбовался зрелыми, соблазнительными формами торговки и чуть было не запустил руку под подол летнего платья, но вовремя одернул себя.

— Здравствуй хозяюшка, — как можно приветливей обратился Ширяев к Устинье.

Шинкарка медленно разогнулась, подперев, видимо, ломившую поясницу рукой.

— Здравствуйте Роман Денисович, — улыбнулась лукаво. — Опять, какая нужда привела… — и отерла руки о передник.

— Дык, обещал же наведаться сегодня. Как видишь, держу сказанное слово.

— У-у, — Устинья удивленно подняла брови, — а уж думала, что брешешь, не надеялась сегодня увидеть. Опять, поди, за водкой пришел, — уже сухо добавила женщина.

— Да нет Устинья, скучно стало, одиноко на душе… Даже поговорить не с кем.

— Неужто не сыскал собутыльника в товарищи…

— Да, знаешь, я ведь к выпивке по жизни равнодушен, редко употребляю… — пожав плечами, добавил тягостно. — Не склонен к тому делу…

— А к чему же склонен тогда, милок? — Устинья по-бабьи раскусила хитреца. — Тяжко, поди, без жены… Некому приголубить сокола, вот и шастаешь по чужим дворам.

— Да, конечно, так… — пошел Ширяев ва-банк, — нелегко холостяку на белом свете…

— Ну, скажешь тоже, холостяк… — шинкарка засмеялась. — Только жена за дверь, а уже мудя чешутся… — произнесла бабенка с грубой скабрезностью, отбросив в сторону околичности. — Или не права, молодчик? — подбоченилась торговка.

— Да как сказать… — Роман Денисович даже удивился такой ретивости. — Да так просто зашел, покалякать….

— Нашел подружку… — не унималось шинкарка. — Я ведь старая стала для таких-то дел, — уже откровенно намекнула на смысл происходящего.

— Не наговаривай на себя Устинья, ты женщина в самом соку — пошел и он напролом. — Ну, что пустишь, или как…

— Да уж проходи, коли пришел. Мы гостю завсегда рады. А уж такому молодцу особливо, — и Устинья повела инженера к крыльцу, повиливая задом.