Случай на станции Кречетовка

— Само собой, обо всем подробно, с деталями, распишешь нашим следакам, — Воронов не прекращал накалять штык. — А я задам только парочку вопросов… Первый: кто приказал завалить Семена Машкова, выколоть глаза, отрезать язык, спалить дом мужика?

Мерин натянул как поводья, удержавшую сильное тело кандальную цепь. Воронов пристально оглядел гигантскую фигуру, скованную по рукам и ногам стальными узами из прошлого века. Картина, поистине времен Емельяна Пугачева, не хватало еще железной клетки и дыбы под потолком. Арестант набычился и сипло выговорил, непослушным пересохшим языком:

— Да этот, педрила (извиняюсь, гражданин начальник) Лошак и велел.

— А ты так сразу под козырек взял… чего это урка раскомандовался вами? — Воронов отставил винтовку опять в угол камеры, приглушил примус, прислонился к двери и обратился во внимание.

— Ну, в школе велели слушаться Лошака как отца родного. Начальную проверку обмена паролями дед прошел. Так что и представляться не пришлось… Бродягу, видать, раньше известили: и кликухи, и с какого центра группу послали. Допускаю что угодно… Кумекал даже, что красные могли старого перевербовать и не удивлюсь, — с самого начала тот заделался двойным агентом… На занятиях учили сразу в бочку не лезть, подозрения не выказывать. Сперва присмотрись, принюхайся к такому человеку, пусть мудак выговорится до конца, поснует перед глазами. Если внутри какая червоточина, то непременно вылезет наружу, проявится. Ну, и если фраерок не прокатывает, один выход — придется избавиться, сами понимаете — грохнуть…

Вот так и поступил — по книжному: выслушал Лошака, подробно выслушал. И да, и нет… Скользкий старикашка, тормошится больно. Я ученый, на чистую веру ничего не беру. Но когда Лошак стал долдонить о приказе сверху, — загремев цепью, упер грязный перст в потолок. — Когда описал подробности: и про глаза, и про язык, да и домишко приплел, — тут я поверил. Ну, не может красное, партейное начальство пойти на такое изуверство. Да еще в тылу… У них бошку отвернут, если узнает кто повыше.

Да и «лошадиная морда» складно детали изложил. Еще канючил бродяга, мол, для него самого, как снег на голову — такую жуть вытворять. Но ничего не поделаешь, сверху видней и наше мнение там никого не интересует. Ясно дело — немецкий приказ.

— А чего понеслись сразу к блатному, там что явочное место?

— Точняк, гражданин начальник. Делали согласно инструкции, не умничали… Ведь как сказали, — Мерин облизал потрескавшиеся губы, сухо кашлянул, — Лошак попервоначалу организует надежное место для укрытия. А дальше, по ходу, уже сами разберетесь, что да как… — И сотворив просящую мину на лице грубой лепки, прошипел со свистом. — Мне бы попить, гражданин начальник, нутро пересохло.

— Боец! — крикнул Воронов, — ну-ка подай ковш воды. Напиться Гурьеву надо.

Солдат принес полный ковш студеной водицы из жбана в коридоре кутузки. Под присмотром Воронова протянул Мерину. Тот судорожно, в один присест опорожнил литровую емкость. Утерев рукавом губы, удовлетворенно крякнул. Сергей подумал тогда: «Что не говори, живой человек, однако…» — вслух же произнес:

— Группу к нему послали, чтобы переждать в надежном месте, таков первоначальный план центра… А старику кто велел внештатника убить?

— Вестимо, получил команду начальства. А кто конкретно приказал, так не положено такие вещи спрашивать, самому язык отрежут.

— Понятно. Но неужели Лошак так ничего и не сказал, когда и каким образом пришло распоряжение центра убить Машкова. И не по-тихому прикончить, а надругаться над трупом и сжечь дом. Не думаю, что Конюхов настолько осторожен и скрытен. С ним успел пообщаться… Это ведь дед, сдал вашу группу со всеми потрохами.

— Не дурак, сам догадался… Как старый пердун и вышедшая в тираж урка, старикан слабое звено. На таких нельзя надеяться, — Мерин на глазах стал покладистей, да и заговорил не как отвязный босяк.

— Ну вот… Нет смысла покрывать Лошака. Как дед все-таки обосновал новое задание… по ликвидации стукача?

— Промелькнуло у него словечко «главный»… Но хрыч с усилием напирал на «без всяких обсуждений» и «дело решенное». Мне-то что, уточнять не стал, кто конкретно отдал этот приказ. Зачем много знать, себе хуже…

— Ладно, возможно, ты на самом деле не знаешь подробных обстоятельств. Да и не важно. Лошака еще днем забрали, а расколоть дедка теперь, как два пальца об асфальт, — Сергей сдержал набежавший смешок.

— Теперь подробней, как вышли на старого зека?

— В абверкоманде дали адрес и ксиву для родского.

— Как думаешь, записка фальшивая или живой законник черканул?

— Чего немцам с малявой заморачиваться, там полно бродяг-сидельцев. Тюряги западного округа достались фрицам в целости и сохранности. Немцы народ пунктуальный, у них каждая букашка на учете. Они арестантов к делу определили: мужичье в лагеря, рабочие руки везде нужны; блатных, кого перебили, а кого, типа меня взяли на службу. Тюремные талмуды остались целы, только читай, — из них каждый зек как на ладони.

— Понятно. Малость знаком с твоей геройской биографией.