Случай в Кропоткинском переулке

Прошу Вас провести оперативную проверку по месту жительства Юдина А.В., местонахождение которого до настоящего времени не установлено. Выявить связи, которые могли бы оказать содействие в его розыске и прояснить мотивацию его поведения.

Для координации совместной работы командируем к Вам капитана Тамаева Гелани Оптиевича.

Председатель КГБ ЧИ АССР

Генерал-майор Прохоров А.К.

ПЕТРОЗАВОДСК. КАПИТАН ТАМАЕВ.

Тамаев равнодушно смотрел сквозь стекло "жигулёнка" на прохожих. Петрозаводск сильно отличался от Грозного, и всё же он тоже был провинциален. Капитан Тамаев неоднократно бывал в Москве — вот с чем можно сравнивать, вот где решительная разница, вот где облик настоящего советского города. А в Петрозаводске, в общем-то, всё как везде. Впрочем, воздух здесь был другой, какой-то более свежий, что ли, чувствовалось присутствие воды — город вытянулся вдоль Петрозаводской губы Онежского озера почти на двадцать пять километров.

— Удалось вам выяснить что-нибудь, Василий Николаевич? — спросил Тамаев сидевшего за рулём молодого мужчину.

— Мать Юдина с неохотой идёт на контакт.

— Её Валентина Терентьевна, кажется, зовут? — уточнил Тамаев.

— Да. Женщина она пожилая, страдает радикулитом, повышенным давлением, слышит плохо. Работала учительницей, сейчас на пенсии. Одинокая, муж её погиб через пару лет после свадьбы.

— Погиб? Как?

— Водителем работал, пьяный был, в карьер свалился… После того как она узнала о побеге сына, замкнулась в себе.

— Ну хоть что-то удалось узнать от неё?

— Велела прийти через пару дней. Говорит, что должна успокоиться. Думаю, что завтра можно будет навестить её… Мы установили нескольких одноклассников Юдина, которые живут сейчас в Петрозаводске. Среди них есть некая Анна Львовна Ромашина. Они вроде как любили друг друга, знакомы были лет с десяти, бок о бок росли.

— Вроде как любили? — уточнил Тамаев.

— Юдин обещал жениться на ней, но когда был призван на срочную службу во внутренние войска МВД, прекратил с ней какие-либо отношения. То есть поначалу письма писал ей активно, каждую неделю в продолжение трёх месяцев, письма по два еженедельно. Затем перестал… Ромашина рассказала нам, что Юдин лет с пятнадцати заинтересовался Финляндией.

— Финляндией? — "жигулёнок" повернул налево возле облупившегося здания Русского драматического театра.

— Да, началось это после приезда к его матери родственников из Финляндии.

— У неё там родственники?

— Родственники мужа, дальние какие-то. До революции у них в наших местах дом был.

— Любопытно.

— Ромашина утверждает, что они привезли много фотографий, подарков.

— Василий Николаевич, а давайте-ка сейчас прямо к этой Ромашиной рванём, — предложил Тамаев.

— Может, сначала в гостиницу, Гелани Оптиевич?

— Никуда гостиница не денется. Давайте работать, а то уже почти полдень…

Анна Ромашина была дома.

— На работе нам сообщили, что вы захворали, Анна Львовна, — сказал Тамаев, представившись.

— Да, что-то меня скрутило. Вчера ни намёка на простуду, а сегодня ноги отказываются держать, — она затянула поясок на халате, надетом поверх толстой кофты ручной вязки, и утомлённо провела рукой по растрёпанной голове. — Извините, что я в таком виде. Не ждала никого. — Она выглядела старше своих двадцати пяти, под глазами лежали тёмные круги.

— Вы, Анна Львовна, устраивайтесь как вам удобнее, не обращайте на нас внимания.

— Ничего себе "не обращайте внимания", — она невесело покачала головой. — У меня в квартире офицеры КГБ, а я могу не обращать внимания.

— Разве мы такие страшные? — улыбнулся Тамаев. — Вы посмотрите на Василия Николаевича. Такой симпатичный молодой человек. Почти красавец.

— Да, красавец, а я даже не причёсана… Чаю приготовить? — спросила Ромашина; она остановилась посреди комнаты и оперлась обеими руками на стол, устало провиснув на них всем телом, как на костылях. — Страшные, не страшные — в том ли дело? Вы сами прекрасно понимаете, о чём я…

— Понимаем, — согласился Тамаев. — Нет, чаю не надо, спасибо. Вы устраивайтесь так, чтобы меньше устать. Ложитесь, вы же лежали, — он увидел разобранный диван, две подушки, скомканное одеяло.

— Ладно уж, я посижу, — отмахнулась она и опустилась на стул перед стоявшим посреди комнаты круглым столом.

— Анна Львовна, вы рассказывали моим коллегам, что Юдин интересовался Финляндией. Не могли бы вы…

— Подробнее об этом? А чего подробнее? — она пожала плечами. — После того, как к ним приехали однажды какие-то родственники оттуда, Антон словно заболел заграницей.

— Заграницей вообще или именно Финляндией?

— Скорее Финляндией. Они показали ему фотографии, дом у них огромный, красивый.

— Фотографии остались?

— Да, — кивнула она. — Он ими очень дорожил… А потом он стал собирать о Финляндии всевозможные статьи из газет, журналов. Книги покупал… Это мы уже в восьмом классе учились, не такие уж и дети, целовались по-настоящему… А вскоре Антон на полном серьёзе стал называть себя угро-финном.