Случай в Кропоткинском переулке

— Колонну Пролетарского района возглавляют автомобилестроители ЗИЛа, — воодушевлённо рассказывал чёткий дикторский голос. — Ровно год назад, в канун Первомая, Леонид Ильич Брежнев встретился с передовиками завода, познакомился с образцами новых мощных грузовиков, посетил главный конвейер, выступил на торжественном митинге в сборочном цехе. Об этом ярком событии напоминают поднятые над колонной большие фотографии. В книге почётных гостей генеральный секретарь ЦК нашей партии оставил тогда дорогую для всех автозаводцев запись: «Столичный автозавод — это одно из лучших предприятий машиностроения страны, хороший пример высокоорганизованного производственного объединения, где успешно решаются многообразные задачи технического, экономического и социального характера. В коллективе зиловцев родилась замечательная инициатива, одобренная центральным комитетом партии: ускорить внедрение в производство достижения науки и техники и увеличить на этой основе выпуск продукции высшего качества. Коллектив сдержит слово! Только в нынешнем году на ЗИЛе внедряется 43 автоматические и поточные механизированные линии. За четыре месяца второго года пятилетки выпущено сверх плана около восьмисот грузовиков! Более пяти тысяч автозаводцев успешно выполняют своё высокое обязательство: завершить план двух лет пятилетки к шестидесятой годовщине Октября!..

Виктор быстро оделся и выключил телевизор. Ему не терпелось побыстрее очутиться на улице, чтобы окунуться в торжественную атмосферу столицы. До дежурства оставалось ещё много времени, но он не мог сидеть в общежитии, он хотел дышать праздничным воздухом, чувствовать себя частью огромного города, охваченного звоном песен и людского смеха.

«Поброжу, посмотрю… Никогда ещё не видел живьём Первомая в Москве! Как же всё-таки здорово, что всё сложилось именно так и что я сейчас здесь!»

На выходе он заглянул в почтовый ящик и обнаружил письмо из Тутаева, от Зои Мельниковой.

Сев в автобус, Виктор вскрыл конверт.

«Витя, здравствуй. От тебя давно нет никаких вестей. Думаю, ты забыл меня. Заходила на днях к твоим, справлялась о тебе. У них всё хорошо. А ко мне сватается Захаров. Помнишь Захарова? Он на два года раньше нас школу закончил. Служил на Севере, а потом остался там на заработки. Теперь возвратился в Тутаев. Говорит, что сразу влюбился в меня. Я ему не верю, но если задуматься, то зачем он будет врать? Может, и вправду полюбил? Я ничего не позволяю ему, но если ты не объявишься, то я соглашусь стать его женой. Желаю тебе всего хорошего».

Виктор насупился. Он ничего не обещал Зое, между ними ничего не было.

«Разве я обязан со всеми переписываться? — удивился он. — Ну, походили мы с ней под ручку. Что же теперь?»

Он не чувствовал укора в письме Зои. Нет, она не сетовала. Он чувствовал, что ей просто хотелось как-то определиться в себе самой: можно ли выйти за Захарова, если она не испытывает к нему глубоких чувств.

«Но я-то в таких делах не советчик. Что, подружек у Зойки, что ли, мало? А я ей никто, посторонний человек».

Виктор улыбнулся, вспомнив их свидание на застывшем в снежной тишине берегу реки.

В эту минуту в шумно зашипевшую и лязгнувшую дверь автобуса вбежали две девушки. У обеих были красные банты на левой груди. Они были одеты в невесомые пластиковые курточки-ветровки поверх белых коротких платьев.

— С праздником всех, товарищи! — заверещали девушки.

— Благодарствуем, дивчины! — отозвался из-за спины Смелякова коренастый мужичок с пышными усами. — И вам тоже поздравления, красавицы! И всевозможного здоровья! — От него сочно пахло вином и табаком.

Девушки вышли из автобуса возле метро вместе с Виктором и сразу громко закричали поздравления во все стороны.

«Как хорошо! — подумалось Смелякову. — И как много вокруг замечательных лиц. Жалко, что праздников у нас не очень много, всё-таки в будние дни люди у нас не так выглядят. Сейчас от всех свежестью веет, беззаботностью, добротой. В другие дни-то народ замотан и сер лицом. А сегодня сам воздух пропитан радостью».

Виктор поглядел вслед упорхнувшим весёлым девушкам, вслушиваясь в их удалявшийся задорный смех.

«Хорошо!»

* * *

После долгого перерыва Смеляков почувствовал себя как-то неуютно на посту. Всё было хорошо знакомым: переулок, ворота финского посольства, ворота австралийского посольства, ворота посольства Конго напротив, жилой дом чуть левее… Но за два месяца учёбы Виктор успел отвыкнуть от дежурства. Снова пришло ощущение собственной неполноценности. Опять Виктору стало казаться, что всё проходило мимо него, что он упускал из внимания самое главное…

Но через час он увидел лица людей, которых не раз уже видел там, и понемногу успокоился. Переулок был залит ярким солнцем, кто-то из жителей дома нёс гвоздики и бумажные красные флажки.

«С демонстрации, должно быть».