Случай в Кропоткинском переулке

Они неторопливо шли по парку. Музыка продолжала по-прежнему звучать из репродукторов, шумел фонтан, чирикали чтицы, смеялись беззаботные люди.

Справа от себя Виктор увидел группу мальчишек.

— Похоже, драться собираются, — сказал он.

— Пристают к кому-то. Хулиганьё паршивое!

Они свернули на газон и ускорили шаг.

— Эй, парни!

Трое долговязых подростков в расклешённых штанах и рубашках навыпуск сразу бросились врассыпную. Четвёртый замешкался, держа за ворот ещё одного, но увидев направлявшихся в его сторону милиционеров, оттолкнул свою жертву и пустился наутёк.

— Не поймаем, прыткие очень…

Оставшийся парень кашлял и потирал живот. Смеляков подошёл к нему:

— Что случилось? Тебе нужна помощь?

— Нет…

— Стукнули тебя?

— Нет, не успели…

— А чего за живот держишься?

— Свело… Скрутило…

— Повздорили? Ты их знаешь?

— Нет, — мальчик отрицательно покачал головой.

— А чего ж они хотели?

— Денег требовали.

— Тебя как зовут? — спросил Воронин.

— Алексей.

— А фамилия? — уточнил Смеляков.

— Нагибин.

— Значит, говоришь, что пытались деньги отобрать?

— Хотели, но вы помешали… Спасибо…

— Да-с, негостеприимный у вас город, — проговорил Смеляков, обводя взглядом парк.

— А вы что, не из Москвы? — Алексей поднял глаза на Смелякова. У вас не так разве?

— У нас не так, — покачал головой Смеляков. — У нас сворой на одного никогда не бросаются. Только один на один, по-честному. А толпой на одного — никогда. Это подло. А в маленьком городе все друг про друга всё знают, и никто не хочет, чтоб его подлецом называли.

— Хорошо вам, — Алексей понурился. — Я пойду.

— Отдышался? Может, помочь?

— Не надо, — Алексей провёл рукой по голове, поправляя волосы, — меня девушка ждёт.

— Уже с девушками встречаешься? Тебе сколько лет-то?

— Четырнадцать.

— И уже с девушкой… Хорошая девушка? Далеко она?

— У фонтана. Я за мороженым ходил, а тут эти…

— Повезло тебе, что не на глазах у девушки по шее получил, — улыбнулся Смеляков и тут же наставительно добавил. — Учись драться, Алексей Нагибин.

— Я драться не люблю, — отмахнулся мальчик и посмотрел ещё раз на стоявших перед ним милиционеров. — Спасибо вам…

Он понуро пошёл прочь. Провожая его взглядом, Воронин с грустью заметил:

— Трудно такому придётся… Ну вот зачем, скажи на милость, человеку нужно уметь драться? Может, он поэт в душе. Может, он толком и целоваться никогда не научится. Может, он весь в собственных мыслях всегда… А тут хулиганьё! Ох как далеко нам ещё до благополучного общества…

МОСКВА. НАГИБИНЫ

Алексей Нагибин вернулся домой в мрачном настроении. Стычка со шпаной произвела на него неизгладимое впечатление. Ему не было жалко тех двух рублей, которые он мог лишиться, но испытанное чувство унижения — вот что подкосило его. Это чувство в считанные мгновения затопило чёрной краской весь окружающий мир, сделало его душным, угрюмым, беспросветным. Всё, что совсем недавно вселяло радость и надежду, стало ненужным. Даже лицо Нины Антоновой, согласившейся поехать с ним парк Горького, растаяло в густой тьме меланхолии, сдавившей грудь Алексея. Он проводил Нину до подъезда её дома, попытался поцеловать её, но она порывисто сказала:

— Нет! Нельзя! Нехорошо это!

И он не настаивал. В другом настроении он попытался бы ещё раз прикоснуться к бархатистой коже её щеки, сломать девичье упорство, овладел бы неумело её губами… Но не теперь.

— Будь здорова, — невыразительным голосом попрощался он.

— Лёша, что с тобой? Ты обиделся на меня?

— Да при чём здесь ты?

Он наотрез отказался объяснять причину внезапной перемены своего настроения.

Дома он вспомнил Пашку Исаева, его крепкие кулаки… Нет, не в кулаках дело. Что-то другое делало Алексея слабым. Физически он был вполне развит, но какой-то необъяснимый психологический барьер превращал его в беспомощное существо перед лицом возможной опасности.

— Ты что такой угрюмый, Алёша? — мама остановилась перед ним, направляясь на кухню.

— Да так…

— Не грусти.

— Мам, — он отвернулся и подошёл к окну, — может быть, я трус?

— С чего ты взял? — спросила она через всю комнату.

— Сегодня ко мне хулиганы пристали… Я не решился ответить им…

— Подрались? — в её голосе не прозвучало беспокойства.

— В общем-то нет, но я всё равно не смог бы драться…

— Вот если бы подрались, то смог бы. Я тебя уверяю. Я помню по своей школе, как самые слабые мальчики неожиданно превращались в настоящих тигров, когда их загоняли в угол…

— Но я не хочу драться.

— Поэтому и чувствуешь себя… слабым, неспособным защититься, — мама подошла к сыну и обняла за плечо. — Твоё нежелание применять силу внушает тебе чувство, которое ты принимаешь за страх. Уверяю тебя, в случае необходимости ты перешагнёшь через это… У тебя ещё всё впереди. Тебе только четырнадцать лет…

Зазвонил телефон. Алексей вздохнул и поднял трубку.

— Алло?

— Алёша, это папа. Я задержусь на работе. Скажи маме, чтобы не ждала к ужину… У нас экстренное мероприятие…

— Ладно, скажу, — он положил трубку на телефонный аппарат и посмотрел на маму. — У папы какое-то срочное мероприятие, он задерживается.