Случай в маскараде

Рос Рома добрым мальчиком, рисовал хорошо, собирался стать дизайнером, и вот напасть. Влюбился в эту Алену, да так, как только в шестнадцать лет случается. Спать перестал, все чего-то рисует да эсэмэски ей эсэмэсит. И нет бы отшила его, так и не отшивает, но особенно и не откликается, а он вот буквально худеет на глазах. Жаль до слез, а как поможешь? Тут звонит его классная руководительница: ваш сын три недели не был в школе, всё в порядке? Как не был? Каждое утро уходил, с рюкзаком, учебниками, вот только, оказывается, не в школу. Призвала я Рому, он на все вопросы отмалчивается, на контакт не идет и смотрит до того… странно! Отсутствующе так. Уговорила его сходить к психологу, но большого толку от этого не получилось, точнее, совет ее был – куда-нибудь переехать, в новое место, в новую обстановку. Но куда же тут переедешь, осталось-то год в этой школе домучиться, и потом, какая разница – все равно и по интернету, и по телефону все друг с другом сейчас связаны. И я надеялась, что как-нибудь постепенно все у Ромы пройдет.

Папа наш вечно на работе, в автосалоне своем, начну ему вечером жаловаться, хочу посоветоваться – молчит; а однажды как сказанет: «Ну а что ты хочешь, Надь, наследственность. Мать моя из депрессий не вылезала, и с тобой мы где познакомились, помнишь ли?» Вдруг вскакивает и к Ромке в комнату – раз, а я – следом бегу! Берет его за грудки, мрачно так, и говорит: «Будешь мать расстраивать, не будешь в школу ходить, ты мне не сын. Дома можешь не появляться!» Ромочка на это смолчал, а потом, как мы с отцом вернулись на кухню, тихо-тихо собрал вещички и вышел. Ночевать не вернулся, на мобильный не отвечал.

Что за ночь мы пережили, рассказывать не буду. Утром пришла эсэмэска: «Мама, всё ок». И опять ни слуху ни духу. Еще два дня прошло. В школу идти выяснять не хочется – выгонят его, будет на плохом счету. Кое-как разведали, что ночует он у друзей, по очереди. Вернулся домой только через восемь дней. Гена вообще с ним не разговаривает, но хотя бы и не трогает, все-таки уговорила его. Что ж, такое время у мальчика, надо пережить. Хотя как пережить – непонятно. И Алена эта вроде как в конце концов вообще его бросила, с другим кем-то начала гулять, вышла уже, значит, в тираж. Ромочка буквально почернел весь. Даже рисовать больше не рисует, целыми днями сидит у себя в комнате и слушает музыку. На все вопросы глядит исподлобья и говорить не хочет. Только с каждым днем всё худее. Бородой зарос, одни глазки серо-голубые остались.

И тут моя хорошая знакомая из нашего же турагентства дала мне совет. Съездить к одной женщине, живет не так далеко, в городе Дмитрове, и женщина эта будто бы прозорливая. Что-то типа гадалки, но не совсем, а вроде и лучше. Этой знакомой она в свое время помогла найти мужа. Смешно мне стало – чушь ведь! И стыдно – к гадалкам ходят малолетки да несчастные женщины. С другой стороны – сын, единственный. К лучшему ничего не меняется, учиться Рома так и не хочет, в школу почти не ходит. Посомневалась я недельку и решилась.

Взяла я, как было велено, Ромочкину фотографию, получила на работе отгул с большими сложностями – под Новый год у нас в турагентстве дым коромыслом стоял, но все-таки вырвалась. Поехала в город Дмитров. Накануне как раз снегопад был, сначала электричку отменили, потом стояла всю дорогу, ничего в этом Дмитрове не чищено, прыгала через сугробы, чуть не упала раза четыре, не знаю сколько искала нужный дом, нашла, наконец – в общем, на одну только дорогу часа четыре потратила, а разговор наш с прозорливой продолжался минут, думаю, десять.

Ни на ведьму, ни на гадалку она мне похожей не показалась, скорее на певицу оперную: статная такая дама, грудь, волосы распущены, но одежда самая обыкновенная, скромная. Хотя вид королевский. Правда, королева показалась мне сильно уставшей. Не успела я дорассказать про Ромочку, она и говорит, глядя прямо на его фотографию: «Психические заболевания мальчика не коснутся, погрустит и забудет, сложность тут другая. В роду вашего мужа по материнской линии жёны не любили мужей. Четыре поколения! Образовался порочный круг. Надо его разорвать, тогда и сына вашего любить будут, от этой девушки он скоро и сам отойдет, но когда появится другая… Принимайте меры!» И – зырк! На меня прям.

Тут меня как ударило: правда. Всё правда ведь! Мать-то Гены, Ирина Васильевна, царство небесное, тоже не сразу свихнулась, сначала трех мужей бросила, в том числе Гениного отца, и про бабку свою он всегда говорил: суровая была женщина, зимой снега не выпросишь, с дедом жили как кошка с собакой.

Вот ведь. Не полюблю Гену по-настоящему, как когда-то Сережечку – Ромка будет мучиться всю жизнь.

Только я открыла рот, чтоб спросить, да как же, как мне Гену-то полюбить, не любила ведь его толком никогда и замуж пошла за него, чтобы в дурку опять не загреметь, он меня очень поддерживал!