Случай в пристройке №23

Беспокоило ли это Карину? Нет. Она была старше Насти, и возможно, поэтому относилась к Виталию более уважительно. Она посмотрела на него сквозь тёмную призму освещённой луной ночи. Его силуэт был отчётливо виден, и тем более, удивительным казалось то, что он сидел так смирно, и лишь изредка поправлял затёкшие ноги и плечи. У Карины постоянно болело левое плечо, ещё в детстве донимающее её в минуты стояния на одном месте, покалывая и раздражая до тех пор, пока его не поправишь до правильного, как она его называла, хруста. Она попыталась понять, зачем Виталий пришёл к ним в палату, находясь в таком болезненном состоянии. По сравнению с ним девочки были в санатории, откуда можно было в любой момент выйти на свежий воздух, съездить домой, заняться домашними делами. Они были свободны. Они жили здесь бесплатно, чтобы не тратить деньги на продукты – в деревянной пристройке неплохо трёхразово кормили. Даже было жаль, что осталось всего четыре дня, и они уедут отсюда совсем. Что чувствовал семидесяти трёхлетний мужчина с трубками в носу и капельницей? Её сердце сжалось от жалости к нему, и она настояла на том, чтобы он лёг в кровать снова, а она бы легла с сестрой. Виталий согласился, но с тем условием, что он всё равно не будет спать, а подслушает, когда медсестра снова покинет свой пост и незаметно уйдёт. Он извинился за доставленные неудобства и проковылял на место Карины. Та легла с краю с Настей и тут же вспомнила, как несколько лет тому назад была в похожей ситуации. Её молодому человеку делали операцию на нос в связи с мешающей нормально дышать перегородкой и после неё незаметно для окружающих, она осталась вместе с ним в палате после вечернего обхода и строгой рекомендации медсестры покинуть больницу. Также, как и сейчас она ютилась вместе с ним на краешке односпальной, пружинной, шириной не больше метра кровати. Топили в той больнице так сильно, что было трудным даже дышать, и та ночь прошла практически бессонной. Сейчас в отличие от того зимнего дня, на дворе стоял хоть и тёплый сентябрь, но палата принадлежала только им вдвоём с сестрой, да и окошко можно было открыть. С тем парнем она рассталась, но сейчас подумала о нём, и по каналам памяти пробежались добрые, но неправильные воспоминания. Неправильными она их называла от того, что в те дни, она считала, ей бы следовало учиться, а не проводить дни напролёт в компании с ребятами. Правда, то были добрые моменты, навевающие тепло и дружеские мотивы. Она не заметила, как поддавшись пока ещё близким воспоминаниям, очутилась в мире снов. Те выбросили её из серой и надоевшей рутины, привычного ей ареола, открыли её сознание на другой лад. Там она была другой и ничего случавшегося с ней в жизни не видела и не чувствовала, в ней спящей текла другая река памяти, росли другие деревья с цветками других эмоций.

Когда она проснулась, в комнате было достаточно светло, чтобы разглядеть её предметы и то, что Виталий никуда не ушёл, но также лежал в её постели. Его веки были закрыты, рот слегка приоткрыт. Он лежал на спине. Карина толкнула Настю, и та недовольная утренним пробуждением, угрюмо фыркнула что-то невнятное в ответ. По стене прыгал солнечный зайчик, как фосфоресцирующие часы, привлекая внимание своим маленьким круглым пятнышком в комнате иного оттенка. Он появлялся от лучиков солнца, что падали на боковые зеркала проезжающих мимо машин. Зайчик скакал по одной траектории в верхней части стены. Мир просыпался, и из колонок водителей снаружи лилось разное попурри разно жанровой музыки. По вымощенному тротуару стучала об асфальт веерная метла дворника, облачённого в медицинскую маску и опудренные перчатки, где-то за окном одной из квартир дома напротив голосил квохчущий ребёнок. Когда Настя с Кариной уже обе уже сидели на кровати и смотрели на спящего Виталия, то придумывали, что скажут медсестре при обходе.

– В конце концов, он сам к нам спустился.

– Смотри, как он устал за вчерашний день.

Казалось, что из приоткрытого трубочкой рта Виталия вырывался слабый присвист, а его скулы были впалыми для его создания и выдувания монотонной мелодии еле слышимого воздуха. Карина сама того не понимая, посмотрела на прикрывающий его тонкий пододеяльник. Точнее её пододеяльник, в который она не захотела заправлять колючее зеленое верблюжье одеяло из-за высокой температуры за окном. Виталий лежал укутанный, видать замёрз ночью. Карина его пожалела и вспомнила, что даже не предложила положить одеяло сверху. Старики всегда мёрзнут больше. Его руки были также спрятаны под белый открахмаленный, как это принято в больницах, кусок хлопка. Но ноги слегка торчали – пододеяльник был мал, Виталий был высокого роста мужчиной. Лёгкая паника забралась под нутро и прижгла горло выжигательным препаратом, что дети обычно используют для создания своих первых шедевров на дощечках в специальных кружках. Зрение сфокусировалось на не двигающемся рте, который не издавал на самом деле никаких звуков, но замер в такой позиции какое-то время назад.