Случай в пристройке №23

– Ух, нашла из-за чего расстраиваться! Вот если бы у тебя не было работы или ты, положим, не хотела бы регистрировать распоряжения, потому что была б слишком для этого горда – вот в чём была бы проблема! Многие тушуются работать за небольшие деньги и там, где не престижно, да сидят у мамки с папкой на шее. Исполняется им сорок, а они из-за инфантилизма и позволения родителей так и продолжают сосать со стариков молоко. Вот, где стыдно! Считаю, таких надо штрафовать по полной. Да не с родителей штраф брать, а чтоб в пунктиках нужных прописано было «если деньги за уплату штрафа получены не от работодателя обвиняемого, чему являются подтверждённые переводы, то плата зарегистрированной быть не может» « в случае неуплаты сажать на 14 суток. По прошествии срока давать 30 дней возможного трудоустройства через биржу труда или самостоятельно. Наказывать лишением свободы на 28 дней за отсутствие работы спустя обозначенный срок. И так далее по умножению на два» .

– Это ты хорошо придумал, дедуль. Карина вдруг перешла на ты, но не почувствовала в этом никакого попустительства с собственной стороны. Наоборот, ей показалось, что она поступает правильно, по-дружески.

– Только ведь не стабильно всё в нашей стране. Кто не работал и пары лет подряд, тот в сорок так и продолжит филонить и бродяжничать. У некоторых это в генах написано. Хоть пересажай их – не будут честно работать и всё.

– Никогда таких не понимал, – вздохнул Виталий, – больно, что такие есть. Не хочу, чтобы они жили. Это же чистой метафоры паразитирование. Человек, как муравей, если не бракованный, должен заниматься трудом. Повезёт, если амбиций хватит, и будет получать деньги за хобби, как сказал некогда Генри Форд3, но если ты сам за себя не ручаешься, то надо идти в офисы там всякие. Но сидеть без дела – это страшно. Я вот кайфую, когда выхожу из зоны комфорта! Сделаешь то, что не хотелось, но было необходимым и такая радость от результата! Отдых иначе воспринимается, благословением божьим.

Настя всё это время слушавшая их, как и сестра потеплела к старику. Живой он был. Добрым. Судил, конечно, бойко, но она и сама лентяев недолюбливала и это, пожалуй, было её собственным браком породы. Осуждение она считала невыносимой гордыней, посягательством на чужую жизнь. Но ленивые раздражали её на природном, естественном уровне – том, что она имела с рождения в бессознательном воспитании. Хуже тунеядцев для неё были только лгуны. Тех она считала мерзкими. А вот в остальном судейство чужой жизни вызывало у неё озноб.

Неожиданно скрипнула половица в коридоре. Трое напряглись и прислушались. Ходить друг к другу в гости категорически запрещалось в ночное время суток.

– Не дрефьте, – шепнул Виталий, и его голос раздался приглушённым, командирским, но дружеским, с нотками лавандового настроения. – Я же не юнец, забравшийся к молодухам в их палату.

Карина покраснела от столь открытого заявления. Настя же хихикнула, отчего получила насупившийся, с утиными губами взгляд сестры.

В коридоре явно кто-то был, и этот кто-то включил свет на медсёстринском посте. Когда же послышалось движение ножек стула о грубый линолеум, наши пациенты уже не сомневались – медсестра Татьяна вернулась со дня рождения.

– Как думаете, она насовсем пришла? – Виталий приложил ухо к белой двери с фрезеровкой, проковыляв до неё со всеми своими грузами, как можно тише.

– Вот уж, сейчас вы попадётесь. Не спать же вам тут в самом деле.

Холодное каринино «вы» привлекло Виталия, но он не придал этому никакого значения.

– Можно вылезти через окно, – съязвила Настя и растянула губы в улыбке чеширского кота.

Все трое улыбнулись.

Так они сидели в тишине всего несколько минут. Которые превратились в час. Все эти шестьдесят минут было дискомфортно. Настя елозила и крутилась по кровати, Карина, предложив, Виталию свою кровать и приняв строгий офицерский отказ, лежала повёрнутой к окну и слушала редкие проезжающие машины и временами слабо раздающуюся из них музыку. Свет они потушили, и Виталий, казалось, умудрился задремать. Хотя не имел за спиной даже спинки.

– Скоро начнётся смена медсестёр, и он под шумок уйдёт, – шепнула Настя лежачей близко к ней сестре, – они обычно принимают лекарства в кладовке.