Случай в Семипалатинске

Сыщик и разведчик вышли к пленникам. Алексей Николаевич не успел еще отклеить бороду. Однако выглядел он уже иначе — угрожающе.

— Ну, дрянь, придется все рассказать. Иначе до смерти забью.

— Чего рассказывать-то? Вы кто такие вообче? — спросил Жоркин.

— Называй меня «ваше высокоблагородие». Я коллежский советник Лыков, чиновник особых поручений Департамента полиции. Прибыл сюда дознавать убийство полицмейстера Присыпина.

— А чего там дознавать? Забабахин уж все дознал. Говорят, его давеча в подъесаулы произвели. А Вася Окаянный в земле гниет, паскудник.

Лыков двумя пальцами поднял «ивана» с колен, приблизил к его лицу свое, сделал мину пострашнее и произнес:

— Ты убил Присыпина, а на Васю свалил. Мы уж все знаем.

Но атаман не убоялся зверской физиономии сыщика. По всему было видно, что это тертый калач и с ним придется повозиться.

— Эка хватили, — ответил он с усмешкой. — Мало одного, решили и меня туда же приписать? А вот шиш.

Ответ Жоркина питерца не удивил. Если тот признается, пойдет на виселицу. Кто же сам себе без давления подпишет смертный приговор? И он сказал так:

— Я знаю, ты боишься петли. Правильно боишься. Но повесят того, кто нанес полицмейстеру шесть ударов ножом. Остальным — бессрочная каторга. Раскинь мозгами, если они имеются. Непосредственного убийцу я найду быстро. Соберем твою шайку в одну горсть, кто-нибудь да расколется. Ну? А признаешься добровольно, — получишь облегчение.

И тут атаман бросил быстрый взгляд на Дутого. Тот стоял на коленях, задрав голову, и смотрел на него. Лицо бугая сделалось напряженным. Прочитав что-то во взгляде атамана, бандит вскричал:

— Яков Севастьяныч!

Сыщик кивнул казахам, и они потащили Дутого прочь. Тот вырывался. Силищи детина был немалой, четыре человека никак не могли с ним справиться. Подбежало подкрепление, и с большим трудом богатыря закрыли в кибитке летней кухни.

— Ну? Мы теперь одни.

Но «иван» и не думал сдаваться.

— Дальше-то как будет? — спросил он, косясь на стоящего рядом офицера.

— Да, забыл представить, — спохватился питерец. — Это подпоручик Лыков-Нефедьев, сынок мой. Служит в военной секретной службе. Она и занимается убийством капитана Присыпина. Военный министр попросил им помочь. Меня сюда прислал сам Столыпин, чтобы убийц найти и наказать. Соображаешь?

— Чего тут соображать? Вы и ищите, а мое дело сторона, я не при чем. Капитана вашего Окаянный зарезал, все про то знают. Я чем не угодил? Сторонний человек, а вы с больной головы да на здоровую?

— Осведомители сообщили со всей определенностью: убивала твоя шайка. А Васю вы подсунули заместо себя: соперника убрать, и вину перекинуть.

— Ха! Мало ли что люди брешут? Поставьте меня перед ними глаза в глаза, пусть повторят свое вранье!

— Ну тогда я сейчас начну бить тебя смертным боем, — с неохотой произнес коллежский советник. — Не люблю такие приемы, а деваться некуда.

— Воля ваша…

— Моя, чья же еще. Живым оставлю, чтоб под суд не пойти из-за всякой дряни, а вот насчет здоровья… Со здоровьем придется тебе, Яшка, проститься. Сдохнешь под следствием, до суда, боюсь, не дотянешь.

Атаман все еще хорохорился:

— На то прокурорский надзор есть. Мы не от сохи на время[27], мы свои права знаем.

— Какие у тебя, сморчка, могут быть права? Здесь, в степи. Оглянись: где ты видишь прокурора?

И тут в глазах «ивана» впервые мелькнуло беспокойство.

— Беззаконие тво…

Докончить он не успел: Лыков сильно ударил его под дых. Бандит согнулся пополам и рухнул на землю. Командированный принялся месить его ногами, стараясь ударить побольнее. Охаживал лежачего он не очень долго.

— Хватит для первого раза. А ну встать!

Но подняться у атамана не получилось. По приказу сыщика казахи поставили его на ноги и придерживали, чтобы не упал. Подпоручик отошел в сторону и прятал глаза. Отблеск костра плясал на его лице и делал похожим на идолопоклонника.

— Ты чего? — спросил коллежский советник. — Способы мои не нравятся?

— А как они могут нравиться?

— Согласен. Я же не скотина бесчувственная. Однако так их и раскалывают. А ты думал, как? Душеспасительными разговорами?

Николай молчал. Сыщик нахмурился:

— Эй! Ты хочешь найти убийц Присыпина или нет?

— Хочу.

— Ну так помогай мне, а не убегай. Стань рядом.

Разведчик подошел.

— Не сомневайся, Яшка мне все скажет. Иначе зароем его в степи.

Голос у сыщика был такой, что поежились все вокруг. А тот как ни в чем не бывало продолжил:

— Понимаешь, атаманы своими руками обычно не убивают, у них для этого есть подручные. Тем более зарезать полицейского. Жоркин не дурак, сам под смертельную статью не пошел, а сунул кого-то. Надо узнать, кого.

— И как мы узнаем? — начал догадываться подпоручик и вступил в игру.

— Взять всю банду, пока она из города не убежала, и допросить порознь. Хоть один да сознается. Эй! Где у вас укрытие?

«Иван» стоял, покачиваясь, и сплевывал кровь сквозь выбитые зубы.

— Ну? Еще угостить?

— Не надо, — ответил Жоркин. — Правда ваша, резал не я.

— Дутый?

— Так точно, ваше высокоблагородие.