Случай в Семипалатинске

Даулет сообщил Ботабаю, а тот своему начальнику, про обнаруженных подозрительных людей. В казарме винокуренного завода Прокопия Плещеева была особая комната. Там жили семеро, причем компания оказалась разношерстной. По словам осведомителя, двое были русские, остальные — иноверцы: урянхоец, казах, сарт, калмык и татарин. За главного шел последний. Он часто отлучался, а следом через день-два исчезали и остальные. В их отсутствие никто не смел войти в опустевшую комнату. Через неделю мужики возвращались веселые, при деньгах. Однажды калмыка привезли раненого и долго выхаживали. Тот все же умер. Его зарыли на магометанском кладбище и взяли другого. Кто эти люди, доноситель сказать не мог, но они явно были из преступного мира.

Подпоручик созвал совещание, на котором доложил о полученных сведениях. Знаменский винокуренный завод Торгового дома Прокопия Плещеева формально находился за городской чертой, у Безымянного ключа. Прокопий Федорович как городской голова и благотворитель пользовался в Семипалатинске огромным влиянием. Не могло быть и речи о простой полицейской облаве на его заводе. Сначала требовалось произвести разведку.

Совершить ее вызвался денщик Николая Павел Балашов. Он оделся поплоше и отправился на завод будто бы в поисках места. Хозяйство Плещеева впечатлило Балашова. Заводов оказалось сразу три: водочный, пивомедоваренный и кожевенный. Их работу обеспечивала собственная электрическая станция. Каменные производственные корпуса, контора, дом управляющего, жилая казарма, дача самого хозяина, склады, небольшой жилой поселок вокруг. Павел, недолго думая, наведался в казенную винную лавку и завел там нужный разговор. Местные, которым он выставил штоф, сказали, что мест по винокурению пока нет. Но скоро наберут сразу шестьдесят новых рабочих! Плещеев договорился с властями о расширении производства спирта. Знаменский завод и без того являлся самым крупным по выработке во всей Сибири и Туркестане, а станет вдвое мощнее. Так что надо подождать два-три месяца и вернуться к Рождеству.

Соискатель опечалился. Денег нету ждать до зимы, есть-то надо каждый день. А как тут с жильем? Кажись, своя казарма имеется? Мужики, к тому времени захмелевшие, ответили: есть казарма, да битком набитая, куда новых людей селить будут, непонятно. Балашов упросил одного из собутыльников показать ему обзаведение. Двое пьяненьких ввалились в барак, и новый приятель стал водить Павла из комнаты в комнату. Он по-хозяйски распахивал дверь и кричал:

— Заходи и ты! Гля, как тута. Хлев, а не человечье жилье…

Бабы ругались на незваных гостей и быстро выставляли их вон. Так без малейшего стеснения мастеровой прогулялся по всему этажу, но одну дверь он обошел стороной.

— А тут чего? — поинтересовался искатель места. Собутыльник хмуро ответил:

— Да ну их. Тут зверье какое-то. Туда не пойдем, а то еще навешают.

— Да кто навешает?

— Они.

— Кто они?

Пьяный сразу протрезвел и, понизив голос, ответил:

— Говорят про себя, что артель золотостарателей. А с виду горлорезы. Айда отсюдова.

Балашов вернулся в полицейское управление и рассказал, что удалось разведать. Получалось, что он ничего не узнал. Да, живут какие-то люди. Местные их побаиваются, но молчат. Что делать?

— Прийти и поглядеть документы, — предложил Лыков-Нефедьев.

Все покосились на полицмейстера — он отвечал за прописку. Но Кузьма Павлович взмолился:

— Господа, не губите! Я только-только должность занял. И то не до конца. Исправляю обязанности. Поссорюсь с Прокопием Федорычем, и шиш мне тогда, а не должность. Да и завод тот за городской чертой, на земле, мне не подведомственной.

— Я туда схожу, — принял решение коллежский советник. — Официально, в рамках дознания. Бумаг у меня полный карман, пусть власть окажет содействие.

— Какая власть? — испугался подъесаул. — Полицейская?

— Да нет, военных попрошу. Возьму казаков из гарнизона, проверим документы, установим личности, все как полагается.

— Вот это верно, — обрадовался Забабахин. — А ежели кто окажется бесписьменный, тут уж и я подтянусь.

— Только надо сохранить все в тайне, — предостерег подпоручик. — Пусть губернатор даст команду, а подробностей казакам не сообщает. Выполнять распоряжения коллежского советника Лыкова, и точка.

Алексей Николаевич отправился к Галкину. Тот принял его не сразу — отлучался в комнаты навестить больную жену. Вышел хмурый, на нем не было лица.

— Может, вызвать врачей из Омска? — тактично спросил гость. — Или из Петербурга. Через десять дней будут здесь.

Генерал махнул рукой:

— Поздно уже, Алексей Николаевич. Не жилица. Жалко ее, так мучается… Что у вас?

Питерец рассказал о подозрительных людях на Знаменском заводе и попросил военных помочь с ними разобраться.

— Забабахин боится, и его можно понять. Он не утвержден в должности, а владелец завода — богач и городской голова. Прокопий Федорович и в столицах многие двери ногой открывает. Лучше обойтись без полицейских, одними казаками.