Случайная мама

Услышав его голос, я едва не хлюпаю носом. Правда-правда, к глазам подступают слезы, и я ему жалуюсь:

– Меня отравили. Наш повар.

Становится так обидно. Я могла бы поехать на свидание, встретиться с Матвеем, а вместо этого сижу вот, работаю.

Матвей внимательно слушает про моего отравителя и эклеры. Молчит. Ну потому что наверняка, как и я, не ожидал такого коварства! И вдруг открывается дверь, и я вижу виновника своего состояния с новой горкой эклеров!

– Изыди! – прошу его по-хорошему.

– Ирина Викторовна, это другие. Вы просто попробуйте. Доверьтесь мне.

– Я тебе уже доверилась – хватит, – ворчу я, но уже не так убедительно, потому что выглядят его эклеры немного иначе и пахнут не так. Вкусно. А его стараниями я с утра голодаю.

– До вечера, – говорю я Матвею. – Тут отравитель раскаялся и пытается искупить свою вину.

Я с подозрением беру один эклерчик – он маленький, если что, думаю, меня откачают. Откусываю. И едва не мурлычу от удовольствия.

– Ну вот, можешь же! – восхищаюсь я, а он расцветает, улыбается мне во все тридцать два. – Ладно, прощаю. Живи пока.

– Угу, – кивает он, продолжая сверкать своими зубами.

Не день, а скрытая реклама стоматологических клиник, честное слово. Но я в таком благостном настроении, что мелочи меня не волнуют. Доев один эклер, тянусь за другим. Повар стоит надо мной.

– Что, остался на случай, если нужно будет вручить мне противоядие? – язвлю я, принимаясь за третий. – Скажи хоть, с чем они. Вдруг я не до конца окочурюсь, смогу в скорой подсказывать, что это было.

– В первом сливочный сыр с укропом, семгой и кунжутом, во втором зеленый салат и маслины, в третьем копченая курочка, зелень и соленые огурчики.

– Угу, а про перчик, как я просила, забыл?

– Со специями лучше не перебарщивать.

Эклеры идут на ура, настроение мое улучшается, поэтому я согласно киваю.

– Ладно, ты доказал, что все-таки умеешь готовить. Можешь считать, что прощен.

Повар улыбается еще шире, чем раньше, и выходит из моего кабинета. Сижу, спокойно работаю. Вдруг дверь опять открывается и… входит Матвей.

Он.

Здесь.

Не думала, что он когда-либо захочет зайти в наш ресторан. Его появление настолько неожиданное, что я растерянно бормочу:

– Что ты здесь делаешь? Ты же терпеть не можешь моего шефа.

– Так я и не к нему.

Ути боже мой! Все бросил! Примчался, услышав, что мне было плохо! На глазах снова наворачиваются слезы. Подскочив с кресла, спешу к нему, обнимаю.

– Мне уже лучше, – бормочу я растроганно. – Правда лучше. Тошнота прошла, я поела…

– Это хорошо.

Его ладонь опускается на мою спину. И теперь становится вообще хорошо, как будто только обнимашек мне и не хватало для полного счастья.

– Ты же, наверное, сильно занят…

– Да.

– Наверное, тебе нужно вернуться…

– Да.

– Ну вот, ты убедился, что со мной все в порядке… – Я хочу его отпустить, правда хочу, а руки самовольно обнимают сильнее. – Ты убедился, что я до вечера доживу, так что…

Я слышу, как он усмехается. Но тоже не отпускает меня. Наоборот, начинает поглаживать, как будто пытается успокоить. А разве я нервничаю? Я совершенно спокойна!

– Хочешь клубники? – спрашивает неожиданно он.

Я морщусь. Качаю головой. А немного подумав…

– Если только с горчицей…

– А селедку? Малосольную, вкусную.

Он так описывает, что она даже встает у меня перед глазами. Киваю.

– Да. Съела бы. Особенно будь она с шоколадом.

– Черным, белым или молочным?

– С черным, конечно! – говорю и смеюсь.

И как он мог только подумать, что я смогу съесть селедку с молочным шоколадом? Это же…

Я резко выдыхаю.

Медленно втягиваю в себя воздух.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Поднимаю глаза на Матвея.

– Ты хочешь сказать, что…

Договорить не могу.

– Думаю, да. Ты слегка округлилась, у тебя сбился цикл, изменились вкусовые привычки, и у тебя начался токсикоз.

Я в шоке.

Просто в шоке.

– Я надеялась, – перевожу дыхание, – надеялась сбросить пару кило до того, как ты заметишь, что я немного поправилась…

Он смеется.

Прижимает меня снова обратно к себе и утешает так, как умеют только мужчины.

– Не старайся. Думаю, вряд ли поможет и скоро ты поправишься еще больше.

Ноги слабеют. Если бы не Матвей, я бы, пожалуй, рухнула на пол.

– Пойду, – говорю я, – опять посижу.

Он не спорит, даже помогает мне дойти до кресла. А у меня никак в голове не укладывается… Ребенок? У меня будет ребенок?..

– У тебя есть хороший врач или записать тебя в клинику?

– Есть, – говорю я. – А что?

– Позвони ей.

Я набираю номер. А когда врач отвечает, пытаюсь что-то сказать. Безуспешно. Матвей берет телефон. Я слышу, как он договаривается о встрече. Сижу, смотрю на него. И все мне кажется нереальным.

– Отдохнула? Поехали.

Я киваю.

Мы выходим из ресторана. Садимся в машину. На крыльце почему-то собирается половина нашего персонала во главе с поваром. Официантки вытирают слезы у глаз. Они что, уже в курсе, как мне было плохо? Все смотрят на меня и машут руками, как будто я еду в какое-то долгое путешествие. А самое поразительное, что я, сдерживая слезы, им тоже машу.