Случайная мама (СИ)

Пока пытаюсь прийти в себя, с моих свисающих стоп уже падают туфли.

Яров подходит к изголовью кровати, старательно взбивает подушку и откидывает еще больше край одеяла. Ах, вот в чем дело: он любит со всеми удобствами! Ну я так и думала, что он не оставит меня в такой нелепой позиции.

Возвращается, склоняется надо мной, скользит пальцами по моей спине, расслабляя и почти заставляя воспользоваться языком Жозефины: необъяснимо хочется замурлыкать. А потом подхватывает под мышками и… подтягивает меня вверх, к подушке. А сам…

Гасит свет, оставляя мой позор видимым только для звезд и луны, что заглядывают к нам в окна. И спустя пару секунд ложится рядом со мной. Поверх одеяла.

Поверить не могу, но он не шевелится. Я тут, понимаешь ли, лежу в одних стрингах, а у него ноль реакции!

Может, он слегка переел?

Лежу в полном недоумении. С одной стороны – хочется пожелать ему спокойным голосом добрых снов, отвернуться и просто уснуть. А с другой…

Я наплевала на принципы! Я была в шаге от неизлечимой болезни! Я тащилась в такую даль! Я гладила пони! Я кормила собой комаров, а он…

– Это все, что ли?!

– Ах да, – он поворачивается на бок, ко мне лицом, – прости, я кое-что упустил. Смотри, это несложно. Сейчас потренируемся, потом у тебя пойдет налегке. Значит, делаешь глубокий вдох и медленно-медленно, и совсем негромко, не так, как ты обещала, тянешь: «хррр-хрррр». Давай-ка, попробуй.

Я медленно-медленно выдыхаю, чтобы выпустить пар.

– Нет, – говорит Яров. – С закрытыми глазами у тебя получалось эффектней. Попробуй еще.

Нет уж, у меня своя медитация!

Я переворачиваюсь на спину, закрываю глаза и делаю пару глубоких вдохов и выдохов. Эффект потрясающий. К моменту, когда я открываю глаза, я более отчетливо вижу комнату, в том числе обращаю внимание, что мое платье не валяется на полу безжизненной кучкой, а аккуратно повешено на спинку стула. Случается со мной и еще одно просветление.

Откинув одеяло, я все-таки делаю так, как мне представлялось. Сгибаю ногу в колене. Провожу ладонью по бедру. Потом поднимаю ногу, делая вид, что подтягиваю чулок. Опускаю ногу. Сгибаю вторую.

Медленно, плавно, чувствуя, как напрягаются мышцы, и получая удовольствие от процесса. Мой тренер по йоге могла бы мною гордиться. А причина в том, что с правой стороны от меня весьма вдохновляющий фактор. Тяжелое дыхание буквально поджаривает мое плечо.

– Знаете что, Матвей Сергеевич… – говорю я, проделывая работу над вторым таким непослушным чулком.

– Матвей, – обрывает он недовольно. – Кажется, мы уже перешли на «ты».

– Да, – соглашаюсь, – но только потому, что на тот момент мне тогда тоже много казалось… А сейчас, когда всплыли все детали…

Я делаю вид, что раздумываю. Он держится пару секунд, а потом довольно резко интересуется:

– Твои предложения?

Я снова переворачиваюсь на живот, но уже куда грациозней, сгибаю ноги и постукиваю пальчиком по губам.

– Ну… вы несколько раз внесли коррективы. Думаю, будет вполне справедливым, если я внесу пару своих.

То ли луна к нему подобралась, то ли у него и правда так сверкают глаза, что можно и засмотреться. А еще очень трудно сосредоточиться, но я очень-очень стараюсь.

– Хорошо, – соглашается он неохотно. – Я тебя внимательно слушаю.

Ага, как же, слушает он. Этак мы всю ночь проболтаем!

– Здесь нужно не слушать, а делать, иначе ничего не сработает. Даете согласие?

– Ну?!

Уверена, от такого тона его сотрудники сливаются со стеной, а вот на меня действует возбуждающе. Даже пальчики ног подгибаются, но я, естественно, этого не показываю. Приподнимаюсь, сажусь в позу лотоса – чтобы и пальчики заодно разработать, и помучить кое-кого.

Да-да, у меня далеко не «батуты», но по взгляду, который прикипает к моему телу, я уверена, что надувается все там, где надо, и так, как мне надо. Ну что ж, с ветерком!

Тишина, разбавляемая лишь его дыханием. Освещение, которое затемняет его лицо, делая еще более строгим и притягательным. Предупреждающий взгляд, который только подстегивает. Несколько глотков вина, вкус которого еще ощущается на языке. Все это будоражит настолько, что я полностью себя отпускаю.

Его брови слегка приподнимаются, когда я сажусь ему на ноги. Вот так вот, Матвей Сергеевич, не только вы можете молниеносно оседлывать.

– Для начала, – говорю я, подкрепляя свои слова действиями, – я бы избавилась от ремня.

Звякнув, пряжка сдается: у нее просто не остается выбора. Матвей Сергеевич принимает мое первое решение молча. Но бедра слегка приподнимает, чтобы ремень легче вытягивался.

Подняв трофей над головой, я бросаю его себе за спину. Тихий стук только приободряет.

– Потом… – Мои пальцы скользят вверх, подбираются к распахнутому вороту и делают его шире. – Я бы избавилась от рубашки. Такое теплое одеяло, и без того будет жарко.

Я бесцеремонно дергаю пуговицы, которые пытаются проявить своеволие. Яров продолжает лежать неподвижно. Только грудная клетка вздымается все выше и выше. А если вот так?..