Случайная невеста для олигарха. Любовь рядом

На щеках Давида играют ямочки, делая из него не просто мерзавца, как я раньше всегда считала, а обаятельного мерзавца. 

- Хорошо, – неожиданно соглашается Давид, заставляя меня выжидающе замереть. – Так уж и быть, я ничего не скажу твоему отцу об этих шалостях, Мирьям, но ты мне тоже пообещай взяться за ум. Никаких прогулов, – выражение лица Давида более, чем серьезное. 

Я не решаюсь спорить. Ни к чему провоцировать Садулаева. Не зря говорят, что у него хватка настоящего бульдога. Совсем не хочется проверять, о чем шепчутся в деловом мире моего отца. 

- Лады, – закатываю глаза, внутренне ликуя. Считай, отделалась малой кровью. А он не так плох, как я думала. 

- Только вот, - неожиданно продолжает Садулаев, заставляя настороженно встрепенуться, - мне какая выгода от всего этого, а, Мирьям? 

- Выгода? – повторяю робко за мужчиной, ощущая, как начинает тревожно биться сердце. Что он еще задумал? 

- Все-таки, я храню два твоих секрета, а это, кошечка, согласись, не так уж и мало. 

- Два? - повторяю, как попугай. – О чем ты? 

- Ты уже забыла про нашу ночь? – мягко напоминает Давид. – А вот я, должен признаться, совсем не могу выкинуть ее из головы, Мирьям. Думаю постоянно о том, какая ты… 

Поспешно прижимаю палец к его губам, не давая закончить фразу. Сердце начинает колотиться так, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.

Глава 10

— Не надо, Давид, – лепечу, словно загипнотизированная, невольно затаив дыхание от того, какие чувства вижу в чёрных глазах, прожигающих мою душу. Мне кажется, ещё чуть-чуть и я утону в них. В какой-то момент даже становится трудно дышать. 

Давид слегка прикусывает мой палец идеально ровными белыми зубами, а затем обхватывает ладонью тонкое запястье, не давая сдвинуться ни на миллиметр. 

Он словно показывал этим, что если захочет, то все может быть по-другому, а пока… пока мне лишь позволено чудить и показывать острые, как у дикой кошки, коготки. 

Моя ладонь оказывается на колючей четко очерченной скуле. Кончики пальцев приятно покалывает однодневная тёмная щетина. Как приятно к нему прикасаться! 

Аромат лимона и кедровых орешек почти вынуждает инстинктивно податься вперёд, ближе к Садулаеву, чтобы ощутить его тепло, силу рук, жадность губ. Я даже чувствовала небольшое головокружение, когда мужчина наклонялся ко мне еще ближе. 

Лица касается тёплое, освеженное мятной жвачкой дыхание и я непроизвольно прикрываю глаза. Губы складываются бантиком, длинные ресницы трепещут. Когда сильные руки мужчины властно сминают мою талию через ткань платья, я привстаю на носочки и приоткрываю соблазнительно губы. Сердце бьется лихорадочно и неровно. 

Тук... Тук… Тук, тук, тук… Хмурю брови. Почему он медлит? Чего ждёт? 

Неохотно открываю глаза и сразу же встречаю насмешливый, горящий любопытством взгляд Давид. 

Сказка заканчивается так же резко, как и началась. Ууу, как он меня злит! 

Впиваюсь острыми ногтями, над которыми ранее в дорогущем салоне поработал мастер маникюра, в руку Садулаева, от чего браслет на запястье громко звякает подвесками. 

Давид морщится. Глаза мужчины становятся еще темнее, как будто, черт возьми, все это наше противостояние лишь подливает масла в огонь его желания. Сволочь! Выставил меня полной дурой, жаждущей его внимания. 

Пытаюсь вырваться из крепкого захвата широких ладоней, шипя, словно кошка. Хриплый смех, словно красная тряпка для быка, заставляет меня неистово извиваться в крепких объятьях. 

Выцарапаю эти насмешливые глаза! Унизил меня. Да как он посмел?! 

— Не злись, милая. Я обязательно тебя поцелую, но только после того, как разберёмся с нашим делом, – словно успокаивая несмышленого ребенка, Давид пытается урезонить меня. 

— Пусти! – изловчившись, стараюсь пнуть его в самое уязвимое для мужчины место, но не хватает сноровки и сил. 

Наконец, глаза Садулаева опасно вспыхивают. Кажется, я приблизилась к черте его терпения! Игры закончились. Это мгновенно остужает мой пыл. Все-таки инстинкт самосохранения еще никто не отменял. 

Глава 11

— Хватит, Мирьям. Клянусь, если не угомонишься, я перекину тебя через колени и сделаю то, что давно должен был сделать твой отец, – это звучит не как угроза, а констатация факта. 

Однако, сурово поджатые губы мужчины намекают на то, что он не шутит. Эти слова обжигают похуже хлёсткой пощёчины. Я бледнею и опасливо смотрю на Давида сквозь подкрашенные тушью ресницы. 

— Так-то лучше, маленькая моя, – одобрительно тянет Садулаев, заметив, как я мгновенно притихла в его руках. — А теперь мои условия. 

Мужчина отпускает руку, и я тру чувствительную нежную кожу запястья. Сволочь, неардельталец… Что еще задумал этот тиран?! Наверняка что-то вопиюще неприличное. 

Пусть только… 

— Завтра я заеду за тобой, и мы поедем в Парадайз Плаза. 

Шокировано моргаю, прежде чем разразиться бранью. 

- Да как ты смеешь так нагло тащить меня в отель?! – мой голос срывается от ужаса и возмущения. – Если мы провели вместе одну ночь - это не значит, что…