Случайная связь

– Ты всё слышала, мне на следующей неделе нужно быть в Москве. 

– Да, слышала, – киваю я.

– Если из чёрного списка не достанешь и второй номер продолжишь игнорировать, то я не знаю, что ещё делать и как тебя к себе расположить. Меня примерно месяц не будет. Ну или около того. Совсем скучать не будешь?

– Не буду, но у тебя впереди несколько дней, чтобы я переменила своё решение. 

– Да ладно? И даже пустишь на порог своей съёмной квартиры? – Паша хищно щурит глаза. 

– Явно не сегодня. Но обещаю над этим подумать. 

– Ну ок. А хочешь, расскажу тебе один секрет? – загадочно улыбается Измайлов. 

Вот как у него получается расположить к себе всего одной улыбкой?

– Я вся внимание.

– У меня есть татуировка, – вдруг признаётся он. – Точнее, была. Но я ее свёл несколько лет назад.

– Татуировка? – удивляюсь я, что разговор перетёк в такое неожиданное русло. Думала, опять будет клеить и намекать на секс.

Я не заметила никаких татуировок на его теле. Абсолютно чистая кожа. 

– А ты умеешь заинтриговать. Хочешь, чтобы я угадала, что это было? 

– Ну должны же мы с чего-то начинать, чтобы стать друг другу чуточку ближе? Твои предположения, лапуль, что я набил? Предупреждаю: тату сделал на эмоциях, сильно огорченный тем, что завалил медкомиссию. И так как в авиацию с татухами не берут, набухавшись в тот же вечер, я решил: гори всё синим пламенем, и пошёл в салон к мастеру, – смеётся Измайлов.

– Сводят же лазером, должны остаться шрамы и отметины.

– Всё подчистую удалил. Мне, к счастью, попался хороший мастер. Процесс долгий, но вполне возможно всё привести к первозданному виду. А потом я лицензию на полёты получил, частично мечту осуществил и немного успокоился. Другие вещи в жизни появились. Не менее интересные. 

– Это имя женщины? 

– Такая банальность, лап. И несостыковка. Я о небе мечтал, а не о девушке. Если так сложно, то, может, есть предположения, в каком месте была татуировка? 

– Я правда ничего такого не заметила… Больно было сводить? 

– Больнее, чем набивать. Факт. Понадобился один сеанс, чтобы набить, и пять, чтобы свести. Всё покрылось волдырями, чесалось и долго заживало. Чуть с ума не сошёл от этих ощущений.

– Грудь? Чуть ниже ключицы? 

Измайлов снова улыбается. 

– Почему? 

– Потому что ты шипел сегодня, когда я тебя царапала. Напоминает о неприятных ощущениях?

– Да ты мисс Марпл, лап. Поднапряжёшь извилины и всё-таки скажешь, что это было?

– Ну-у… Если ты хотел стать лётчиком и это что-то, связанное с небом... Погоди, а может, это были ругательные слова? Ты пришёл на повторную медкомиссию и показал всем свою грудь с этой надписью? 

– Жаль, что раньше тебя не встретил. Это была бы гениальная идея, потому как завалили меня незаслуженно. 

– Говори, что за рисунок набил! – выхожу из себя.

– Звезды у меня были. Пять штук. 

– Да ладно? 

– Вот здесь, – пальцем показывает на место чуть ниже ключицы. – С правой стороны.

Весь меченый. Слева шрам от ножевого, справа – от тату. Хотя от тату даже и следа не осталось. Ну почти. Были странные мелкие бугорки, которые я нащупала пальцами, но не придала этому значения.

– И это такая твоя реакция? Я думал, что высмеешь как-нибудь, – разочарованно хмыкает он. 

– Обязательно, – довольно улыбаюсь я и мысленно потираю руки. – Если бы не знала историю про небо, то решила бы, что это оценка качества. Ну знаешь, есть отели пять звёзд, рестораны, а тут ты со своими навыками в постели и крутым самомнением. Хорошо, что свёл, я бы не успокоилась и стебала тебя каждый раз, видя их.

– Всё, лап, не продолжай, – Измайлов смеётся, откинув голову. 

– Или подрисовывала бы по ночам карандашом для подводки шестую. Или, наоборот, зачёркивала бы одну. Или две. Смотря, как бы провинился. Чёрт... Всё-таки ты зря их свёл. 

– Остановись. 

– Мне даже удивительно, как это пришло в твою голову?

– Говорю же: бухой был. Но твоя фантазия... Я об этом даже не задумывался и теперь действительно жалею, что свёл. 

– Да, я тоже. – Смотрю на место, где предположительно была его татуировка, и Измайлов снова смеётся. 

– Весело с тобой. Даже ревновать начинаю немного, что с кем-то ты можешь быть такой же шутницей, как и со мной. 

Я закусываю губу и наблюдаю, как Паша выходит из машины. Открываю дверь и тоже выхожу на улицу. Измайлов облокачивается о свой танк. Между нами дистанция буквально два шага, но ни один не торопится её нарушить. 

– Спасибо, что впустила, лапуль. 

Не сразу понимаю, что он имеет в виду. Сначала кажется, что это очередной сарказм с его стороны, но серые глаза серьёзные, Паша больше не улыбается. Это он про домик в «Дубраве»? Неожиданно. Прям вечер сюрпризов.

– А если бы не открыла? 

Пожимает плечами. 

– Тем самым облегчила бы себе жизнь. А теперь всё, раздразнила. 

Измайлов снова смотрит на мои губы. Какой-то тактильный маньяк. Ему постоянно нужно трогать моё тело, и ещё он очень любит целоваться. Аня, похоже, сильно заблуждается на его счёт. Отношения и работа всё же разные понятия. 

– Спокойной ночи? – Паша приподнимает уголок губ.