Случайная связь

– Знаю, это не моё дело и такие вещи не очень приятно слышать, но ты совершила огромную ошибку, позволив мужу оформить всё на себя. Были на то уважительные причины? 

– Родители погибли. Мы с Аней ездили на похороны, Влад оформлял сделку без моего присутствия. В тот момент я не думала ни о чём плохом и не придала этому значения. 

– Как подруга отнеслась к новости о вашем разводе?

– Считает, что Влад плохо поступает. Мы давно дружим с Мариной, никто из нас предположить не мог, что всё так обернётся. Скорая – это её детище, она с юных лет мечтала о своём деле, горит медициной. В отличие от меня.

– Да, я помню, что эту профессию тебе навязали и ты больше по мохнатым зверушкам.

– Но это не говорит о том, что я недобросовестно выполняю свою работу. Мы наравне с Мариной трудимся, я вложилась не меньше в развитие общего бизнеса. Отдача и прибыль начали идти лишь недавно. Я не преследую цель обобрать мужа до нитки или отомстить за его измену. Мне важно вернуть своё, я имею на это право и не хочу подставлять подругу. И всерьёз опасаюсь, что муж назло мне захочет продать станцию до решения суда или уже занимается этим по-тихому. 

– Это будет большой глупостью с его стороны. Ты впоследствии сможешь оспорить всё в суде, и сделку признают недействительной, но я бы на твоём месте подал иск о разделе имущества с заявлением о принятии обеспечительных мер. Сергей об этом говорил?

Я киваю.

– Ты тоже ведёшь дела в суде? 

– Ну, скажем так, лично в судебных делах я не участвую, но много об этом знаю, помогаю своим спецам выстраивать линию защиты. 

– Сергей сказал, что я могу ни о чём не волноваться, но я всё равно переживаю.

– Почему?

– Морально очень тяжело решаться на подобные шаги и вступать в открытый конфликт.

Опускаю глаза. Мне неприятно говорить на эту тему, но постоянно молчать и уходить от ответов тоже не получится.

– Ты сказала, что вас разведут в течение месяца или трёх, почему не раньше? Я не очень знаком с Семейным кодексом и всем, что с ним связано. Надо будет как-нибудь почитать на досуге. 

– Когда одна из сторон против, то, увы, через ЗАГС подобные вопросы не решить. А с чем знаком?

– Нравится банкротить людей и предприятия.

– Звучит как «Я рушу чужие жизни и получаю от этого кайф».

– Сразу видно, что ты далека от экономической и юридической терминологии. Некоторые люди платят бешеные деньги, чтобы их признали банкротами. Причин множество. Чаще всего, это долги. Банкротство – это своего рода баланс между интересами кредиторов и должника. Но на практике очень многое зависит от того, кто именно инициировал процедуру. 

– Ты юрист?

– Можно и так сказать. У меня два высших образования. Я закончил экономический факультет, а после него сразу юридический. В ближайшем будущем буду получать ещё одно. Люблю работать мозгами.

– Это хорошо. Значит, слабоумие в старости тебе не грозит.

– Даже не поинтересуешься, куда буду поступать?

– Мне это ни к чему. 

Я лукавлю. Конечно, хочу знать, но не признаюсь в этом.

– У тебя губы припухли. Это от соли и специй? – Паша кивает на острые крылышки. – Или от моих поцелуев?

Безумно захотелось острого и солёного. Обычно я всегда по сладкому и десертам, но не сегодня. Сказывается стресс и отсутствие режима питания. 

– Так понимаю, поехать на несколько дней со мной в Москву бессмысленно предлагать?

– Абсолютно верно.

– В суде твоё присутствие не обязательно. Молчанов всё разрулит. На работе тоже решаемо. Причина отказа?

– Всё та же. Не хочу торопиться. Тем более вступать с кем-то в отношения.

– Мы уже в них, лап. Это наша третья ночь вместе. Как решу с судами в Москве и вернусь, количество увеличится.

– Ты слишком самоуверен. Это раздражает.

Паша лишь пожимает плечами, мол, какой есть. Я делаю глоток воды и отодвигаю от себя тарелку.

– У тебя не русские корни? В кого такие красивые глаза? В отца или в мать?

– В маму.

– Что случилось с родителями?

– Попали в аварию. Ты затрагиваешь очень грустную и тяжёлую для меня тему. Мне бы не хотелось об этом говорить и портить наш вечер.

– Сочувствую. – Измайлов смотрит на меня прищуренными глазами.

Я не знаю, о чём он думает, но словно что-то анализирует, затем опять тянется к пачке сигарет. Нервничает?

– Почему ты так много куришь?

– Всегда курю, когда чувствую напряжение.

– Что-то случилось?

– Ты со мной случилась, – мягко улыбается и затягивается. – Последний вопрос про родителей, и закроем эту тему. Они были молодыми?

– Очень. Маме было сорок шесть. Папе пятьдесят три. А твои родители? Они живы?

– У меня никого нет, – спокойно отвечает Паша.

– Совсем?

– Совсем.

Я не решаюсь спросить о чём-либо ещё. Вспоминаю слова сестры, что у Измайлова не всё гладко в семье и он ушёл из неё подростком. Интересно, это правда или слухи?

С минуту мы смотрим друг на друга, а потом я решаюсь ему признаться:

– У меня такое чувство, что мы с тобой давно знакомы. Будто я всё это время играла какую-то роль, жила не своей жизнью, а теперь сбросила маску, сижу в гримёрке перед зеркалом и смотрю на себя настоящую. 

– Это принять как комплимент на мой счёт? 

– Неужели тебе какой-то комплимент от малознакомой девушки повысит самооценку?