Случайная вакансия

— Опять сорвалась? — спросила Алекс, одна из тех, с кем Кей делила офис. — Теперь «Беллчепел» с ней расстанется. Она твердит, что боится потерять Робби, но его заберут в приют, раз она взялась за старое.

— Они в третий раз пытаются её вытащить, — добавила Уна.

На основании своих наблюдений Кей заключила, что дело Уидонов нуждается в пересмотре, а для этого требовалось провести совещание всех специалистов, ответственных за различные стороны жизни Терри Уидон. То и дело нажимая на «повтор», Кей не отрывалась от бумаг, а в углу трезвонил офисный телефон, автоматически переключаемый на автоответчик. Отделу по охране детства отвели тесный и неудобный офис; к тому же здесь пахло прокисшим молоком, потому что Алекс и Уна взяли манеру выливать опивки из своих кофейных кружек в единственный цветочный горшок, где тосковала задвинутая в угол юкка.

В последнее время Мэтти вела записи небрежно, бессистемно, с помарками, путая даты. В досье отсутствовали кое-какие важные документы — например, двухнедельной давности справка из наркологической клиники. Быстрее было выяснить необходимые сведения у Алекс и Уны.

— Последний пересмотр дела был… — Алекс укоризненно посмотрела на юкку, — по-моему, больше года назад.

— Тогда, видимо, все сочли, что Робби целесообразно оставить с матерью, — заключила Кей, прижимая трубку плечом к уху и отыскивая прошлогодние документы.

— Вопрос не так ставился: они решали, вернуть ей ребёнка или нет. Для него нашли приёмную мать, когда Терри была избита клиентом и угодила в больницу. Она перестала колоться, вышла и стала как безумная добиваться возвращения сына. Повторно записалась в «Беллчепел» на курс реабилитации, из кожи вон лезла, даже не кололась. Её мать обещала свою помощь. Так что Робби ей вернули, но её хватило только на пару месяцев.

— На самом деле эта женщина, помощница, ей не мать, вы в курсе? — спросила Кей, у которой уже разболелась голова от расшифровки крупного, но неразборчивого почерка Мэтти. — Это её бабка, то есть детям она прабабка. Что-то здесь не сходится; к тому же Терри сегодня утром сказала, что та приболела. То есть уход за детьми сейчас полностью лежит на Терри.

— У неё дочке шестнадцать лет, — отозвалась Уна. — Робби в основном на ней.

— Не сказала бы, что она блестяще справляется, — заметила Кей. — Сегодня утром он был в плачевном состоянии.

Впрочем, видала она и похуже: рубцы и язвы, порезы и ожоги, чёрные синяки, чесотку, вшивость, грудничков, валявшихся на полу в собачьем дерьме, малышей с переломанными конечностями; был даже мальчик, пятеро суток просидевший в запертом кухонном шкафу по милости психа-отчима (этот кошмар до сих пор преследовал её по ночам). Ребёнка тогда по всем каналам показывали. Непосредственную угрозу жизни Робби Уидона представляла пирамида тяжёлых коробок, на которую он собирался вскарабкаться, когда понял, что это привлекает безраздельное внимание Кей. Перед уходом она с осторожностью разделила один высокий штабель на два низких. Терри это не понравилось, равно как и требование сменить сыну мокрый подгузник. Терри, можно сказать, пришла в ярость и разразилась грязной, нечленораздельной бранью, а напоследок велела Кей уматывать и больше не попадаться ей на глаза.

У Кей задребезжал мобильник. Звонили из наркологической клиники.

— Вас не застать на рабочем месте, — напустилась на неё женщина-нарколог, лечащий врач Терри; Кей пришлось долго объяснять, что она здесь человек временный, но это не возымело действия. — Да, она у нас появляется, но на прошлой неделе её пробы дали положительный результат. Если это ещё хоть раз повторится, мы прервём курс. У нас на очереди двадцать человек, каждый из которых может вписаться в программу вместо неё, и, вероятно, с большей пользой. Она уже в третий раз срывается.

О своих утренних наблюдениях Кей умолчала.

— Девочки, у вас парацетамола не найдётся? — обратилась она к Алекс и Уне, выслушав все жалобы на уклонение Терри от лечения и отсутствие у неё положительной динамики.

Она запила таблетку остывшим чаем, не найдя в себе сил сходить за стаканом воды в коридор, где стоял кулер. В офисе было душно, радиатор отопления жарил на полную мощность. Когда солнечные лучи за окном померкли, лампа дневного света у неё над столом разгорелась сильнее; груда бумаг приняла желтоватый оттенок, а жужжащие чёрные слова выстроились в нескончаемые строчки.

— Вот увидишь, клинику «Беллчепел» прикроют. — Уна работала за компьютером спиной к Кей. — Всюду идут сокращения. Из местного бюджета и так оплачивается только одна ставка нарколога. Здание принадлежит Пэгфордскому приходу. Я слышала, его собираются подремонтировать и сдать более выгодному арендатору. Эта клиника уже не первый год на ладан дышит.

У Кей стучало в висках. От одного названия её нового места жительства ей становилось тоскливо. Машинально она сделала то, на чем поставила крест вчера вечером: взяла свой мобильный и набрала служебный номер Гэвина.

— Компания «Эдвард Коллинз», — ответил после третьего гудка женский голос.