Случайная жертва

Она уставилась на меня. У нее по щекам потекли слезы. Она их не утирала.

– Прости, – сказала она, встала и направилась в дамскую комнату.

Я перевел взгляд на море, но его вид перестал действовать на меня успокаивающе. Над нами с шумом пролетели два военных вертолета, держа курс на юг, в сторону Газы. Она вернулась. Лицо чистое, умытое, черные волосы забраны в хвостик. Она села и даже попыталась улыбнуться, но попытка вышла жалкой.

– Она родилась на десять минут позже тебя, – сказал я. – Родители назвали ее Наоми, но приемная семья, скорее всего, сменила ей имя.

– Ты уверен?

– Да. У меня есть запись из соответствующего отдела министерства внутренних дел.

– Где она сейчас?

– Я сократил список до одиннадцати женщин, родившихся в один день с тобой. Полагаю, она – одна из них.

– Что ты собираешься делать?

– Обзвоню всех.

– Что ты им скажешь?

– «Добрый день, мадам! С вами говорят из больничной кассы “Клалит”. Мы просим вас ответить на несколько вопросов. Это не займет много времени. Назовите, пожалуйста, ваш рост и вес. Спасибо. Когда вы в последний раз проходили маммографию? В какой стране родились ваши родители?»

– Это сработает?

– Это сократит список, по крайней мере наполовину.

– А потом?

– Ножками, ножками. Я навещу их одну за другой, пока не найду ее.

– А как ты ее узнаешь?

– Она похожа на тебя как две капли воды.

Она на мгновение повернулась к морю, а потом снова посмотрела на меня:

– Кто такая Софи?

– Что?

– Полицейский, который приходил к тебе в больницу, сказал, что Софи убита.

– Это жена одного человека. Я ее охранял, но ее убили.

– Кто?

– Не знаю.

– Но ты его найдешь?

– Теперь моя очередь?

– Для чего?

– Заявить, что я не хочу об этом говорить.

Это немного разрядило атмосферу между нами. До того, чтобы стать лучшими друзьями, оставалось еще далеко, но враждебности стало поменьше.

– Ты ее любил?

– Нет.

– Но между вами что-то было?

– Да.

– Значит, ты найдешь того, кто это сделал.

Это был не вопрос, а утверждение, поэтому я не счел нужным утруждать себя ответом. У меня зазвонил телефон. Незнакомый голос поинтересовался, я ли на проводе. Неделю назад я был уверен в этом значительно больше, чем сейчас, но все же ответил: «Да».

– Говорит заместитель начальника тюрьмы «Римоним» Шабтай. – Он говорил официальным тоном и очень медленно, словно предполагал, что его будут записывать. – Мне сообщили, что вы хотите посетить завтра вашего родственника?

– Да, конечно, – ответил я. Еще бы, меня душили воспоминания, ведь мы росли в одном дворе.

– Хорошо, – сухо добавил он, – в восемь тридцать утра. У вас будет пятнадцать минут.

Иными словами, мне ясно дали понять, что увлекаться не стоит.

Я поблагодарил его и положил трубку. Она смотрела на меня, по-прежнему ожидая ответа.

– Мне надо идти.

– Когда ты начнешь ее искать?

– Когда появится свободное время.

– Ты меня наказываешь?

– За что?

– Не знаю.

Я подозвал официанта и попросил счет. Он странно посмотрел на меня:

– Вы же ничего не заказывали.

Я опустил глаза к столу: на нем стояли только два стакана воды.

– Иди, – устало произнесла она. – А я еще немного посижу.

Я хотел проститься с ней какой-нибудь эффектной фразой, но на ум ничего не шло.

– Она все еще в опасности? – спросил я перед тем, как попрощаться.

– Кто?

– Твоя сестра.

– Больше, чем обычно, – ответила она. – Ты даже себе не представляешь.

Я ушел и оставил ее всматривающейся во что-то, чего мне не разглядеть.

15

Домой я добрался к одиннадцати вечера с твердым намерением немедленно лечь спать, потому что завтра утром рано вставать. Эта установка подействовала на меня как смесь амфетамина и зеленого схуга[5]. Я включил компьютер и минут двадцать играл в «Конец света».

Правила несложные. На тебя несутся чудища-мутанты, ты в них стреляешь из помпового ружья, и они взрываются. Я читал статью какого-то психолога, который утверждал, что подобные игры удовлетворяют нашу тягу к реальному физическому насилию. Добраться бы до этого психолога, я бы ему башку оторвал.

Без четверти двенадцать зазвонил телефон. Кравиц. Я догадался, что это он, еще до того, как снял трубку.

– Я тебя разбудил? – спросил он.

– Да, – ответил я. – В последнее время у меня такой режим: в половине девятого выпиваю стакан горячего молока с печеньем, а в девять ложусь баиньки.

Ни один из нас не засмеялся.

– Сына Кляйнмана пытались убить.

– Когда?

– Два часа назад. Он вышел от друзей, и его чуть не сбили машиной.

– Он видел кто?

– Он его не запомнил. Был слишком занят – торопился отскочить в сторону.

– Какая машина?

– Маленький белый пикап. Это все, что у нас есть.

– Подозреваемые?

– Ищем Авихаиля.

– Вряд ли это он. Ближе к вечеру он сидел в кафе «Джо» на улице Хашмонаим, а потом поехал на Сончино.

– Откуда ты знаешь?

– Я был с ним.

– Зачем?

– Хотел узнать его мнение, почему мне не везет с женщинами.

Он молчал. В понимании Кравица то, что он мне позвонил, было извинением. В моем понимании – нет.

– Который из сыновей? – спросил я.

– В смысле?

– У Кляйнмана два сына. Это был старший или младший?

– Младший, кажется. Ты все еще хочешь встретиться с Кляйнманом?