Случайная жертва

– Они убили мою дочь, – дрожащим голосом сказал он. – Она была совсем крошка. Я поднимал ее одной рукой. Шира пугалась и кричала: «Ты ее уронишь!» Но я никогда ее не ронял.

– Где ты? – спросил я.

– Однажды она ушиблась головкой, – продолжал он, будто не слышал меня, а может, и правда не слышал. – Она только-только начала ходить. Знаешь, как это с детьми? Они на самом деле начинают не ходить, а бегать. Такой смешной перевалочкой, как утята, вот только не умеют останавливаться. И она не смогла, Джош, не смогла. Она бежала и упала на детской площадке рядом с домом. Там лужайка обложена камнями, и она упала на камень и разбила голову. Мы помчались в больницу. Врач, которая ее зашивала, все время спрашивала меня: «С вами все в порядке?» Я не выдержал и сказал: «Почему вы меня спрашиваете? Это моя дочь поранилась, а не я!» – а она: «С девочкой все будет нормально, но я предпочитаю, чтобы с ребенком была мать, потому что отцы часто теряют сознание».

– А ты не потерял?

– Мы с ней познакомились в армии, – сказал он, и я не сразу сообразил, что он имеет в виду жену. – Она встречалась с моим приятелем. Я никогда не спрашивал, спала она с ним или нет. Я решил, что задам ей этот вопрос на десятую годовщину нашей свадьбы, но он меня мучил. Он плакал на ее похоронах. Это меня разозлило. Тогда я впервые хоть что-то почувствовал. До того я был в шоке. До того, как увидел его.

– Ты его убил?

– С какой стати? – изумился он. – Он не сделал ничего плохого. Я читал о тебе в интернете. Ты убивал людей, которые причинили тебе зло. После смерти твоей сестры тебя вызывали на допрос. Ее убийцу нашли с ножом в горле.

В этот момент меня впервые посетила мысль, что Кравиц мог поставить мой телефон на прослушивание. Поэтому я промолчал.

– Я просто хотел, чтобы ты знал.

– Что?

– Что я никогда ее не ронял, – ответил он, удивленный моей непонятливостью. – Я потому и позвонил.

– Альтер, где ты?

– Мне пора, Джош. Извини.

Я еще несколько минут простоял с телефонной трубкой в руке. Потом пошел к письменному столу и достал из нижнего ящика свое самое ценное сокровище – сигару «Коиба Сигло № 6» в желтом жестяном футляре. Кравиц подарил мне ее на сорок шестой день рождения, и с тех пор она ждала меня. Я вынул сигару из футляра, ножницами отрезал кончик и закурил. Я сидел и просто курил, вслушиваясь в случайные ночные звуки. Через полчаса пульс у меня успокоился, но сна не было ни в одном глазу. Возможно, из-за диеты. Когда я только перешел на здоровое питание, то не спал целыми ночами.

В четыре утра я позвонил Эле. Она сняла трубку после двух гудков.

– Я тебя не разбудил?

– Нет. Рики уснула час назад, а мама только что ушла.

– Как ты?

– В растерянности. А ты?

– Хочешь приехать?

– Да.

Без лишних сложностей. Просто «да».

Она приехала через двадцать пять минут. Я открыл ей и обнял ее прямо на пороге. Зарылся руками в ее волосы, о чем мечтал с той минуты, когда ее увидел. Обхватил ладонями и приподнял ее лицо. Она прильнула ко мне губами. Через минуту я скользнул рукой вниз, вдоль ее тела, тонкого и гибкого, ощутив прикосновнение невероятно нежной кожи. Рука пошла вверх, чтобы убедиться, что она без лифчика.

– Мы так и будем здесь стоять? – спросила она.

Наверное, урчание, которое я издал, подразумевало какой-то вполне разумный ответ, но он застрял где-то в нижней части моего живота. Мы пошли в спальню. По пути мы не обнимались, не целовались, не раздевали друг друга. В спальне она одним движением сбросила блузку, села на кровать, сняла сапоги, легла и стянула джинсы и трусы. Я продолжал стоять, уставившись на нее.

Она не пыталась прикрыться, просто лежала, раскинув по сторонам руки. На внешней стороне ее бедер уже появилось несколько белых растяжек, неизбежных признаков возраста, но такие мелочи беспокоят только женщин. У нее были крупные темные соски. Лобок выбрит, за исключением небольшого и аккуратного треугольника волос. Я разделся. Она увидела мозаику из следов ранений на моем теле и закусила губу, но не произнесла ни слова. Я протянул руку и перевернул ее на живот. Она не противилась. Мне открылась изумительной красоты попа: не слишком маленькая, упругая и бесстыдно выпуклая, образующая два идеальных полукружья. Я положил на них руки, встал на колени у края кровати и принялся ее покусывать. Она извивалась, но не вырывалась.

– Я хочу сделать с тобой то, чего у тебя никогда не было, – сказал я.

– Ты что, даже на одну ночь не можешь об этом забыть?

Я лег рядом с ней, прижавшись членом к ее бедру, обхватил ладонью ее грудь и сжимал, пока она не вскрикнула от боли. Я убрал руку, но она вернула ее назад.

– Не останавливайся, – прошептала она. – Сделай мне больно.

Я продолжал мять ей грудь, пока ее глаза не наполнились слезами, а потом грубо схватил ее за внутреннюю часть бедра. Ее рука, лежавшая у меня на спине, напряглась, и она впилась ногтями мне в кожу, одновременно вверх и вниз двигая бедрами. Я продолжал щипать и ласкать ее, пока мы оба не почувствовали, что больше не в силах сдерживаться. Я с силой вошел в нее. Она кончила первая, я – следом за ней.