Случайное обнажение, или Торс в желтой рубашке

В течение десяти-пятнадцати минут обнаружилось, что Татьяна родом из Мытищ ("чай пить любите?", — едва успел вставить Врунов), сейчас студентка юрфака платного университета, что ей уже двадцать лет и она успела побывать замужем, а нервическое состояние и желание приобрести темные очки (знак неразделенной любви к Родине) вызваны, как и угадал нечаянно Вадим, наличием нерассосавшегося фингала под левым глазом (Вадима же не отгадку натолкнуло лицезрение небольшого, размерами с ноготок, синячка на правой скуле, словно бы следа от сильного сжатия кистью перевозбужденного маниака).

Сам фингал рассмотреть не удалось, но разговорив все-таки Татьяну, Вадим благополучно навёл мосты и узнал, что её нынешний партнёр-маниак не просто ревнив и страшен в своем ревновании даже к телеграфным столбым. но и позволяет себе подобные фокусы с Татьяной весьма регулярно, не реже раза в неделю, когда ширнётся и ничего не соображает, чем ей окончательно осточертел, несмотря на позднейшие замаливания грехов и шикарные подарки. Вадим, кстати, ещё до прогулки получил телефон её московской квартиры, забегая вперед, скажем, что на удивление он оказался правильным.

Вадим не был трусоват, он даже знал и помнил некоторые приемы джиу-джитсу и тэквондо, которым его обучили во время военных переподготовок, присваивая очередное звание, но и попадать в глупую ситуацию ему не хотелось. Поэтому услышав о том, что сожитель (а у Вадима не было сомнений в точности именно этого определения отношений его спутницы и ревнивого поклонника) недавно избил иностранца, провожавшего Татьяну с дискотеки и потом предложившего встречаться с ним тайно, наш герой скомкал разговор и, договорившись о свидании через три дня, откланялся и поехал домой, в Бибирево.

Вечером он позвонил сильфиде, удостоверился в правильности телефонного номера и её нахождении в относительно спокойном состоянии духа, дескать, хоть ей уже звонили и угрожали, но дело это привычное, и задумался над дальнейшим возможным развитием событий. Очки, которые примеряла Татьяна, стоили под миллион, на пальчике её правой руки небрежно блистало колечко с изумрудом в окружении бриллиантов стоимостью никак не менее шестисот баксов, золотые часики с таковым же браслетом, усыпанные также бриллиантиками (видимо, от Картье) вообще стоили маленького состояния, на левой руке блистали неописуемой красоты перстни, а в открытой взору ушной мочке качались-покачивались две бриллиантовые серёжки. Недешевая девушка попалась на этот раз Вадиму, а он в общем-то привык пробавляться профурсетками, привык быть всегда на высоте положения, как бы снисходя к предполагаемой подружке и поражая её будущим великолепием возможного совместного времяпрепровождения. Сейчас подобным и не пахло. Золото, изумруды, бриллианты требовали соответствия, которого у Вадима при всем желании не было. Он почувствовал себя выбитым из колеи, это был тот редкий случай, когда женщина могла его игнорировать не в силу симпатии или разницы в возрасте (он же не доллар, чтобы нравиться всем подряд), а в меру его кредитоспособности, вернее, неспособности, что особенно удручало.

Через три дня они встретились в назначенном месте в условленный час. Вадим ради этого пришел чуть раньше, как истый джентльмен, сел на лавку около любимого пампушкина и углубился в чтение очередной верстки, периферийным взглядом ловя заинтересованные взгляды соседок, но Татьяна появилась также очень быстро, явно ошеломив своим качеством сидящих на лавочке. Скромно поприветствовав друг друга без обязательных в этом закоренелом месте свиданий вызывающе-театральных поцелуев, они неторопливо прошлись в никуда, впрочем Вадиму было заявлено сразу, что через двадцать минут встреча с подругой, которой надо отдать тетрадь с лекциями и потом у них есть полтора часа до восьми вечера, когда у неё назначена деловая встреча по продаже известной ему квартиры на Тверской за 66 тысяч долларов.

После того, как у магазине "Наташа" подруге отдали её лекции, а Татьяна покончила наконец с коробкой шоколадных конфет, которые она несла, открыто и отнюдь не вульгарно обнажив завернутые в фольгу ароматные кругляши, она попросила Вадима свернуть в какое-нибудь уличное кафе: посидеть, попить кофе, а то она так устала в городской сутолоке при множестве своих нетложных дел. Он в свою очередь, горделиво пригласил её в бар Домжура, на что получил милостивое согласие.