Случайное расследование

Телефонная трубка унылым Сережкиным голосом ответила мне, что сегодня, дескать, встретиться никак не удастся, потому что возникли некоторые непредвиденные обстоятельства. Надо же сказал тоже «непредвиденные обстоятельства»! А по мне так очень предвиденные. Небось опять схватил двойку по математике. Сережка отличный парень и учится неплохо, но есть у него одна проблема. Он напрочь не понимает математику и каждый урок для него просто катастрофа. Родители даже как-то наняли ему репетитора, студента какого-то физико-математического факультета. Так тот после месяца занятий отказался учить Сережку, объяснив это тем, что сам перестал понимать простейшие задачки. А еще он сказал, что у Сережки не математический склад ума, а гуманитарный. Родители после этого Сережку месяца два не ругали за плохие оценки по математике, все думали, что делать с его гуманитарным умом. Он, видя это, математику забросил совсем. И если раньше получал разные отметки, включая даже редкие четверки, то теперь постоянно таскал двойки, изредка разбавляя их тройками. Классная руководительница Сережки, заметив это, вызвала родителей в школу, где ясно и понятно разъяснила, что Сережкин «гуманитарный склад ума» не что иное, как лень-матушка. После этого Сережку снова стали наказывать за двояки, что сразу же повысило его успеваемость по математике.

— Ладно, тогда до завтра, — попрощался я, и, не удержавшись, добавил. — Желаю тебе исправить «непредвиденную» «пару» по математике.

Да, жаль, что Сережку не выпускают, но погулять мне все равно хотелось. Я выглянул в окно, чтобы найти себе компанию. Так, так, малыши под присмотром бдительных мам возятся в песочнице, всякие там перво — третьеклассники бессмысленно носятся друг за другом по двору. А вот это уже поинтересней! Наташка Аникушина с подружками что-то обсуждают на лавочке. Может и хорошо, что Сережку не выпустили. Они с Наташкой терпеть друг друга не могут. А я почти со всеми в нашем дворе дружу, да и Наташка мне нравится как человек. Не то, что другие девчонки, то дразнятся, то плачут, то визжат по разному поводу. Я принял решение и отправился на улицу.

Девчонки были заняты своими обычным девчоночьим делом — две плакали, а остальные во главе с Наташей их утешали. Я подошел и поздоровался:

— Салют! Чего ревете? Барби не поделили?

— Перестань, Мотька! Не видишь у людей горе, — ответила за всех Аникушина.

— Знаю я ваши беды, платье не купили или еще какую обновку. Чуть не по вашему — сразу в слезы! — ответил я. — Давайте поиграем во что-нибудь, я за мячом сбегаю.

— Иди, играй сам. Не до тебя, — отмахнулась от меня одна из плачущих.

— Вот странный вы народ. Объясните хоть в чем дело. Может и я поплачу за компанию, — пошутил я.

— Давай иди отсюда остряк-самоучка, — сказала Наташка. Все тебе хиханьки-хаханьки.

— Никуда я не пойду. Этот двор такой же мой, как и ваш. Что случилось то, может, помогу чем.

Наташа отвела меня в сторону, оставив свою свиту утешать плакс.

— Только смотри никому ни слова, — тихо сказала она, — Особенно Сережке своему, а то у тебя язык как помело.

— У самой у тебя язык как помело. А я могила, — обиделся я, тем более что в ее словах была доля правды. — Мне болтать нельзя. Я теперь… — тут я замолчал, понимая, что чуть не выложил нашу с Сергеем тайну про спецагентов.

— Что ты теперь? — навострила уши Наташа.

— Я… Ну я теперь ничего никому не рассказываю. Вот так… — многозначительно сказал я.

Наташку этот мой сумбурный ответ удовлетворил, так как ей видимо самой хотелось рассказать мне кое-что интересное. Иначе бы она в меня вцепилась намертво, выпытывая, что нам с Сережкой за новая идея пришла в голову.

— Ну ладно, слушай. У Маринки с Танькой украли ролики! — выпалила она, сделав страшное лицо.

Я, ожидавший каких-нибудь страшных девчоночьих тайн, связанных как обычно с неразделенной любовью или тому подобными глупостями, даже и не знал, как себя повести. Подумаешь, ролики украли, эка невидаль! Вон у Витьки из третьего подъезда велосипед увели, когда он в магазин на минутку за мороженым забежал — это я понимаю трагедия! Но говорить Наташке об этом я не стал, очень уж она обидчивая. Поэтому я лишь глупо улыбнулся и задал еще более глупый вопрос.

— Кто украл?

— Даааа, Мотька, — разочарованно протянула Аникушина. — Я думала ты поумнее. Кто ж знает, кто украл. Он же свою визитку не оставил.

— Ты рассказывай, — сказал я. — Это я просто спросил, вдруг ты сообщница вора и проговоришься случайно.

— Не смешно. В общем, слушай…