Случайное расследование

— Да, папа, — грустно сказал я, думая, что скажет папа, если меня, такого всего положительного, поймают за прокалыванием шин.

Раздался телефонный звонок.

— Это меня, — закричал я и побежал из-за стола, надеясь, что это Сережка придумал, как нам обойтись без порчи автомобиля.

Звонила Наташа Аникушина.

— Мотя? Ну что? — сразу спросила она. — Маринка с Танькой изнервничались все, места себе не находят. Придумал, что-нибудь?

— Придумал, — мрачно сказал я, злорадно подумав, как они изнервничаются, когда узнают про Сережкину задумку.

— Ой, молодец Мотька! Я в тебя не зря верила. Неужели коньки нашлись?

— Нет, — ответил я сурово. — Это по телефону нельзя. Завтра в школе расскажу.

— Ладно, ладно, — затараторила она. — Главное, чтобы девчонкам не влетело.

Мы еще поболтали о том о сем минут двадцать, пока мама, наконец, не отобрала у меня телефон, так как ей должны были позвонить по работе.

— С кем это ты так долго? — спросила она.

— Да так … Со школы… — уклончиво ответил я.

— С девочкой, небось, — уверенно сказал папа. — Ты, Ирина, так ему всех невест распугаешь.

— Ничего, — отмахнулась мама и потрепала меня по голове. — Невесты — дело наживное, правда, сын?

Мне эти разговоры очень не нравились, поэтому я поблагодарил маму за ужин и пошел в свою комнату доделывать уроки.

Сидя за решением задачки, я поймал себя на том, что глупо улыбаюсь. Это искренний восторг в Наташкином голосе так на меня подействовал, наверное. Все-таки я для нее герой. Уже лежа в кровати, я представлял, как меня сажают в тюрьму, а Наташка ходит меня проведывать, как в больницу.

Потом к Наташке присоединились Маринка с Танькой, в глазах которых застыли слезы благодарности, их папа, с раскаянием на лице… И я уснул.

Наташка подскочила ко мне на перемене между первым и вторым уроками. Надо сказать, момент она выбрала не совсем удачный, я как раз расспрашивал Леху Смирнова, как пройти очередную часть игры «Заколдованный меч». Так и не выяснив толком, каким образом в одном интересном месте открывается люк, я был вынужден объяснить Наташе, в чем состоит план Сережки.

— Круто! — только и смогла выдохнуть она. — Ну, вы даете, ребята. Можно мне с вами?

— Ага, — сказал я. — И подружек всех позови. Особенно Маринку с Танькой. Им точно понравится.

Это я зря, конечно сказал, потому что Наташка моментально надулась.

— Очень надо. Я помочь хотела…

— Извини. Я просто пошутил неудачно. Дело опасное, так что тебе от него лучше держаться подальше. Мы сами как-нибудь.

— Сами, сами. Вечно вы, мальчишки, мните себя выше всех. Поговори, пожалуйста, с Алдакимовым, может и я пригожусь.

— Сама с ним говори! Он и так вашего брата…, тьфу, вашу сестру терпеть не может, а уж вместе что-нибудь делать! Только под страхом смерти. И то сомневаюсь.

— Ну, Мотя! Пожалуйста. — Аникушина готова была расплакаться. — Ты же меня знаешь. Я не подведу.

И как обычно, мой длинный язык решил все за меня, хотя мой разум и кричал «нет».

— Хорошо, я думаю, что-нибудь придумаем.

— Мотечка! Ты не представляешь, как я тебя… — она не успела договорить, потому что прозвенел звонок на урок.

— Матвей! Матвей! — голос Антонины Ивановны вернул меня в реальность. — Ты меня слышишь?

— А? — спросил я, чувствуя, что дела мои плохи.

— Не «а», а марш к доске. Разбери-ка мне это предложение.

Под смешки всего класса, я поплелся к доске. Ну, Наташка!

Предложение я разобрал кое-как на «троечку». Антонина Ивановна укоризненно покачала головой.

— Эх Некрылов, Некрылов! Как же ты контрольную работу писать собираешься.

Я пожал плечами, мол, как-нибудь напишу, но она восприняла мой жест по-другому.

— Не знаешь? И я не знаю. Садись, горе луковое!

Я сел и стал думать на мою любимую тему, то есть о том, как несправедлива жизнь. Никогда не бывает так, чтобы радость была полной. Только начнешь радоваться — раз и «тройка» в дневнике! А ведь вечером мы должны с Сережкой окончательно наши действия обсудить, да и с Наташкой было бы неплохо встретиться. После «тройки» на всех этих планах можно было поставить жирный крест. Родители мои, конечно, не впадают в истерику по всякому поводу, но «трояк» по русскому не простят ни за что. Муж Антонины Ивановны работает вместе с папой, и мы дружим семьями. Раньше, до школы, да и сейчас порой, я зову ее тетей Тоней. Нет, чтобы по математике тройку отхватить — поругали бы чуть-чуть и забыли. А тут: «неудобно перед людьми» и все такое. Как будто тройка по русскому чем-то отличается от любых других троек!

Дома я отзвонился Сережке и сказал, что вечер у меня будет очень занят и если он не против, то мы можем провести репетицию нападения на машину прямо сейчас.

— Хорошо, — согласился Сережка. — Через десять минут во дворе. И не болтай по телефону о наших делах! Конспиратор!

Его согласие меня удивило, так как его мама звонит обычно домой каждые полчаса, проверяя его сознательность в выполнении домашнего задания.

— А тебя не того… — первым делом спросил я, когда мы встретились.

Он сразу понял, о чем речь.

— Все нормально. Мама сегодня с работой на теплоходе едет. У них юбилей. Так что сегодня я вольная птица.