Случайности не случайны

В Александровке жизнь шла своим чередом. Забот у сельчан – полон рот. Лето. Страда.

Прошли две недели отпуска. Чтобы отвлечься от тоски, Тася ни на минуту не оставалась без дела: работала в огороде, складывала дрова в поленницу, таскала воду. Пока была занята, грусть отступала.

Частенько наведывалась к тёте Дуне Сергеевой. Три старших её сына- фронтовика разлетелись по стране. Младшие пока жили с ней: Артём работал заведующим сектором учета в Александровском райкоме комсомола, Иван учился в школе.

Трифон служил в армии. Его трудолюбие и хозяйская жилка были запримечены и там: начальство не желало отпускать хорошего работника и оставило его на сверхсрочную службу.

В письмах он рассказывал про свою армейскую жизнь шутки-прибаутки. После тяжелого колхозного труда, служба казалось ему забавой. Подъем объявляли «только в шесть часов» утра. По сельским меркам – это очень поздно. К этому времени, селяне уже подоят и отгонят в стадо скотину. Сообщал, что кормили хорошо: давали масло и мясо, даже в пост. После каторжных сельскохозяйственных работ, ему казалось, что он попал в игру: солдаты бегали, прыгали, сидели за партами. «Правда, сын прокурора повесился…» – добавил он как-то, к своему незатейливому повествованию.

Первое письмо

Тася полола картошку в низине, у самого берега реки Маралихи, как вдруг услышала, что наверху, по дороге, тренькнул звонок велосипеда.

Это – почтальон!

Она пулей перелетела через огород и палисадник. Вот оно, заветное письмо! Дрожащими руками распечатала конверт. Развернула лист с бесценным текстом и начала читать. Дошла до строк: «Люблю тебя! Твой Виктор!» расцеловала их и принялась перечитывать. Для неё каждая буква была, как глоток свежего воздуха, как кусок хлеба для голодного, как бальзам для болящего.

Витя писал, что готовится к экзаменам в институт. Скучает и любит свою Ласточку.

***

Тася просидела до ночи на веранде, пытаясь сочинить ответ. Смотрела на исписанную, смятую, изодранную в клочья тетрадь по математике… и, со всей ясностью, понимала, что не может сформулировать ничего достойного своему любимому человеку. От этой мысли её кидало то в жар, то в холод.

Послание Вити дышало любовью и нежностью. Юмор в нём сочетался с серьёзными вещами. Написано оно было каллиграфическим почерком, без единой помарки.

Тася сбивалась с мысли, путалась в грамматике, буквы «плясали», выглядели неровными и торопливыми. Слова, которые она с таким трудом подбирала, абсолютно не выражали мысль. Строки разъезжались. От жирных клякс голова шла кругом!

Хуже всего обстояло дело с содержанием. Проблемы в изложении начались с первой строки, сразу после слов: «Дорогой мой, ненаглядный, Витенька!» Следующая за ними фраза: «Как проводили тебя на вокзале, то свет у меня перед глазами погас, еле до дому добралась», после прочтения, была сокращена на треть: «Как проводили тебя, свет у меня погас».

Какой свет, где погас? Совсем не то, что хотела сказать Тася! Предложение было снова переписано: «Ты уехал, я очень расстроилась». Теперь чувства выглядели обыденными и вообще не заслуживали, чтобы о них нужно было сообщать.

После десятка неудачный вариантов воплотить любовные эмоции на бумаге, Тася решила рассказать о поездке домой на грузотакси. Но вскоре отказалась и от этой затеи: запуталась в именах попутчиков. Описание путешествия в автолавке оказалось совсем неподходящим, для лирики любовного слога: «После того, как Семён, сын Татьяны Ерофеевны, нашей соседки, живущей рядом с тётей Дуней, с которыми мы встретились, когда у нас закипел мотор в Весёловке, закрыл дверь, и машина тронулась, нас с Наташкой стало швырять по будке, из стороны в сторону, отбив все бока и ребра».

Многократное переписывание этой сцены, с целью улучшения, не привело к удовлетворительному результату. Этот эпизод был тоже исключен.

Прополка огорода, рубка дров, стирка белья ни капли не придавали романтизма. Тася ничего не могла сообщить Виктору! Любая тема из теперешней её жизни казалась скучной, не интересной, или смешной… Люди пишут друг к другу целые трактаты, сочиняют поэмы, а она не может сложить несколько предложений! Кошмар!

После того, как тетрадь была испорчена и красовалась в печке скомканными валками, Тася решила попросить совет. Стала думать, у кого. Перебрала всех. Проблема была деликатной. Личной. Выбор пал на двоюродного брата – Сергеева Артема. Он работал с молодежью. Смеяться над ней точно не станет!

***

Комсомольский вожак с интересом выслушал сбивчивую просьбу сестры и, со знанием дела, выдал обстоятельные рекомендации: