Случайные гости

– В тот момент, когда это было опасно для тебя самой, – да, – с той же невозмутимостью кивнул Сур. – Сильный негативный эмоциональный всплеск при общем нестабильном состоянии мог иметь разрушительные последствия для твоей психики. А после появления симбионта – это просто истерика. Неприятно, но безопасно.

– Если эта тварь спит, чем она может помочь?

– Мазур инстинктивно оттягивает основную часть влияния информационного поля на себя, и тебе достается воздействие, соизмеримое с привычным, – пояснил Сургут. – Хотя бы попробуй найти с ним общий язык. Это не так сложно, как кажется.

– Мне это не кажется сложным, меня выводит из себя сама необходимость решения этого вопроса, – честно отозвалась я, раньше мужчины входя в общую комнату. – Я даже не знаю, что злит меня больше: ты или оно!

– Аля… – со вздохом начал он, кажется намереваясь поймать меня за локоть.

– Я сказала, не смей меня трогать, козел! – прошипела, шарахнувшись в сторону. И только потом сообразила, что мы уже не одни, что за этой сценой в полном шоке наблюдают все, начиная с тети Ады и заканчивая тем мужчиной с Земли. Если он, конечно, в самом деле с Земли.

Боясь встретиться хоть с кем-то взглядом, я, игнорируя встревоженные возгласы и окрики, бегом кинулась в свою комнату. Ни сил, ни желания с кем-нибудь общаться и что-то объяснять у меня не было. Я боялась сорваться еще и на них и наговорить гадостей, а мне меньше всего хотелось ругаться с близкими. Заблокировав дверь, скинула ботинки при входе и направилась в уборную, остро сожалея, что здесь нет проточной воды и жесткой мочалки, которой можно попробовать смыть с кожи назойливое ощущение грязи.

А еще было очень жалко, что невозможно прополоскать собственную голову изнутри и вымыть из нее все тяжелые мысли, всю злость и всю обиду.

Бездумно ловя горстями мелкие живые пузырьки, я торчала в умывальном углу очень долго, пока кожу не начало щипать, и некоторое время после, прислушиваясь к ощущениям.

Забавная смерть – быть съеденной душем. Интересно, если уснуть в этом душе или туалете пьяным или под какими-нибудь препаратами, эти твари в самом деле могут сожрать или все-таки нет?

Некоторое время я всерьез раздумывала о том, чтобы проверить это на себе. Ну или найти какой-нибудь более надежный способ самоубийства. А что, удобно: чик – и больше никаких проблем! Но вскоре сумела взять себя в руки и выгнать из душа. Нельзя быть такой безответственной трусихой и эгоисткой; мне-то, конечно, полегчает, то есть будет уже на все плевать, но каково придется моим? Брату, маме Аде, папе Боре с Василичем? Им на это как реагировать?

Да и повод явно недостаточный. Со мной близкие люди, я жива, относительно здорова и, кажется, я – это все еще я. Чем не повод для радости!

Ладно, радоваться, может, особенно и нечему, но кончать с собой – тоже, мягко говоря, не вариант. Люди живут и в худших условиях, а я… с жиру бешусь, вот! Надо быть благодарной за то, что у меня есть, а не придираться к мелочам. По-хорошему стоило бы прямо сейчас одеться и выйти наружу, успокоить своих и объясниться, но на это сил точно не осталось.

Я подошла к кровати, на ходу пытаясь рассмотреть собственное тело со всех сторон и хоть немного привыкнуть к обвившим его узорам. И понять: они действительно настолько жуткие, как мне кажется, или в этом можно найти свою красоту?

Кстати вспомнилось, что при желании красоту можно найти в любом явлении природы, и я постаралась себя успокоить. Если забыть, что это тело – мое, а черные линии на нем – на самом деле отдельное живое существо, редкая сетка узора лежала удивительно гармонично, как специально нарисованная. Повторяла изгибы, даже подчеркивала достоинства фигуры.

Я осторожно пощупала широкую темную полосу на талии; здесь, в отличие от рук и лица, она над кожей не выступала и вообще почти никак не ощущалась. Прислушалась к себе и вновь не нашла никаких изменений, даже мысли и эмоции, кажется, были мои. Оно еще спит? Интересно, и надолго это?

Вскоре, рассудив, что стоять нагишом посреди комнаты не лучший вариант, я присела на кровать. Потом закуталась в легкое пушистое одеяло, прилегла поудобнее. Было грустно и обидно и очень хотелось, чтобы все это оказалось сном. Вообще – все, начиная со знакомства со свихнувшимися учеными, тоже затерявшимися сейчас в недрах этого летающего города. Интересно, они хотя бы живы? Впрочем, я даже догадывалась, почему нам их до сих пор не показали: тоже принудительно изваляли в этой черной гадости и не хотели нас прежде времени пугать.

От ученых мысли вновь вернулись к моей собственной загубленной жизни. Минутная слабость, к счастью, миновала, и я уже сама удивлялась мыслям о самоубийстве. Конечно, сложившаяся ситуация очень неприятная, но все могло закончиться значительно хуже, а жить можно и здесь. Наверное. Я, правда, плохо плаваю, но не думаю, что когда-нибудь окажусь поблизости от поверхности воды, да еще при необходимости самостоятельно на ней держаться.