Случайные имена (СИ)

— Паек, — грустно промычал Фарт и предложил Алехандро банку консервов, сухое печенье типа крекеров и фляжку с чуть сладковатым пойлом, оказавшимся местным пивом. Они перекусили (в ход пошли и командировочные бутерброды), снова покурили, сидя у фартовского мотоцикла и глядя на дорогу. Близились сумерки, сколько добираться до этого самого Элджернона, пусть и на мотоцикле, Александр не знал, отчего и взгрустнул, ибо Фарт отправится в казарму (а может, что и к себе домой), Лепских же еще предстоит устроиться на ночлег, а денег у него нет, ну ни цента, ни копейки, ни какого–нибудь завалявшегося пфеннига, какая, интересно, тут валюта, подумал он, империалы, пиастры, крузейро? Но тут, на его счастье, послышался отдаленный звук мотора. Фарт приободрился, вскочил на ноги, подтянул широкий кожаный ремень, поправил аксельбант (в единственном все же числе), поувереннее нахлобучил каску и велел Алехандро отойти от мотоцикла и подождать за будкой, ибо, как он выразился, «Не знаешь, что за зараза приползет, можно и наряд схлопотать, ведь не в отпуске, на часах!».

Алехандро устроился за будкой, но ему все было видно: и как подлетел точно такой же мотоцикл химерического вида, соскочил с него такай же, как и Фарт, здоровенный бугай, они радостно позубоскалили о чем–то минут пять, а потом Фарт махнул Алехандро рукой: мол, не бойся, иди сюда!

И вот Александр Сергеевич устроился на заднем сиденье мощного полицейского (пусть будет так) мотоцикла, Фарт дает газ, взревывает мотор, бешено крутятся колеса, асфальт уносится в наступающие сумерки, ветер бьет в лицо, на горизонте появляются огни, Фарт низко пригибается над рулем, Алехандро тесно прижимается к спине своего благодетеля, мир не без добрых людей, и это не мысль, что проскакивает в его голове, это правда, самая настоящая, ничем не прикрытая, повторим — мир не без добрых людей, вот и Александру Лепских повезло сразу же, лишь оказался он (по своей, между прочим, воле) на неведомой земле, в странном краю, и с минуты на минуту глазам его во всем великолепии предстанет столица государства Дзарос, чудный и волшебный город Элджернон, ибо именно таким он и должен оказаться, стоило иначе огород городить, не стоило, отвечает мне Александр Сергеевич, а мотоцикл уже въезжает в первую улицу, еще окраинную, но залитую ярким электрическим светом, только не будем ее описывать, скажем лишь, что момент самой встречи с Элджерноном ничем не поразил воображение Александра Лепских, разве что покрепче ухватился он за спину бравого рейнджера, ибо тот не сбросил газ, а добавил еще, мотоцикл внезапно встал на заднее колесо, потом рванулся вперед, вот и Элджернон, обернувшись, прокричал на ухо Фарт, Алехандро закивал головой, замечая, что с каждым метром огней становится все больше, да и горят они ярче.

Внезапно они остановились у тротуара на широком бульваре, полупустом сейчас, лишь изредка проезжали лакированные кабриолеты, большие, приземистые лимузины, юркие четырехколесные шмели, сумерки сменились темнотой, Алехандро покачивало от быстрой езды, хотелось курить, страх давно прошел, но все еще было не по себе: куда сейчас ему податься, думал он, доставая очередную пару сигарет — для себя и для рейнджера, который посмотрел на него пытливым, опытным взглядом, а потом спросил:

— Слушай, а деньги–то у тебя есть?

— Нет, — радостно ответил Александр Сергеевич, зажигая спичку и делая ладони корабликом, чтобы ее не задул внезапно поднявшийся ветер.

— Да, — протянул Фарт, — навязался ты на мою голову, что с тобой делать? Алехандро пожал плечами. — Совсем у вас там в провинции, видимо, тоска, что в столицу без денег поперся, а?

Алехандро кивнул головой.

— Ладно, — сказал вдруг решительно страж дороги, — поехали к родичу, там что- нибудь придумаем! — И он приглашающе постучал по седлу мотоцикла.

Вновь взревел мотор, вновь понеслись по обочинам залитые огнями дома, ехали они недолго, вот уже Фарт вновь глушит мотор и останавливает мотоцикл у входа в небольшую (точнее говоря — просто маленькую) гостиницу, место расположения которой Александр Сергеевич даже не может соотнести ни с центром, ни с окраинами, ибо что можно сказать по поводу таких тонких материй, когда в городе ты впервые и еще только–только осматриваешься по сторонам.

— Обожди, — сказал рейнджер и исчез в дверях.