Случайные имена (СИ)

Начинается третья, названная самым невразумительным образом, ибо что такое «Несоединение соединимого» Александр Сергеевич не мог понять, но оказалось, что особого понимания тут и не требовалось. Самое же забавное в том, что начинается она вновь с монолога о напрочь забытых на всю вторую часть романа раковинах, произносимого, естественно, Крокусом, место действия, при этом, совершенно не ясно, никакого монастыря нет и в помине, Крокус и Ирен лежат рядом в постели, ни о какой Роксане и ни о каком Бенедетто нет и речи, но к четыреста двадцатой странице Себастьян Альворадо вдруг удивительным образом сводит воедино все хаотичные, запутанные, частью оборванные нити повествования и Алехандро Лепских с восторгом понимает, что вся рассказываемая история — лишь бред и галлюцинации обитателя одной из психиатрических клиник предместий столицы, и что обитатель этот, известный писатель Крокус, рехнулся на почве любви к своей сводной сестре по отцу, и что как Роксана, так и Бенедетто — всего лишь тени настоящих героев, уже упомянутых Крокуса и Ирен, которая и есть его сводная сестра, что же касается князя Тьмы, которому Крокус должен продать душу, то это главный врач клиники, в которую родные упекли несчастного героя, стараясь излечить его от «пагубной и позорной страсти» (Алехандро зверски устал и цитировать ему хочется все меньше, проще же говоря, вообще не хочется, так что ограничимся одним пересказом), но тут в сюжет решительным образом вмешивается Ирен, которая, после долгого разговора с главным врачом (пятнадцать страниц текста, окончание на четыреста пятьдесят третьей странице) в самом деле решает отдаться Крокусу, ибо лишь это может излечить его, что и происходит, Ирен и Крокус сливаются в пылких объятиях, брат и сестра вступают во владение как чреслами, так и душами друг друга, но это еще не означает, что роман подходит к концу, ибо — по выходу из клиники — Ирен предлагает Крокусу отправиться на побережье, собирать раковины для коллекции, вновь появляется поезд, идущий по предгорьям в солнечный предвечерний час, поезд въезжает в тоннель, все прекрасно, роман движется к финалу, отличный выходит хеппи энд, думает Александр Сергеевич, жалея лишь об одном — слишком мало места отведено образу дьявола, он поступил бы иначе, но ведь он и не Себастьян Альворадо! Так вот, поезд прибывает на побережье ровно по расписанию, Крокус и Ирен едут в гостиницу, она, устав с дороги, ложится отдохнуть, а Крокус идет на пляж, где вдруг встречает сидящую в шезлонге женщину удивительной красоты, от одного взгляда на которую у него, что называется, дух перехватывает, он теряет голову, подходит к ней, называет свое имя и в ответ слышит: — Роксана. Остается одна страница, Александр Сергеевич переворачивает ее и читает:

«И он взял в руки прекрасную и изысканную раковину нежно–розового цвета, пробежался пальцами по всем ее завиткам и шероховатостям, приложил к правому уху и услышал далекий и несмолкаемый гул вечно шумящего моря и вновь подумал, что если что и есть в этом мире такого, что никогда не предаст тебя и не покинет в трудную минуту, то это лишь раковины, эти изумительные создания Божьи, а все остальное — Ирен, Бенедетто, Роксана, Роксана, Бенедетто, Ирен, впрочем, этот карточный домик из имен можно складывать днями и неделями, все равно не добившись ожидаемого результата, ибо нельзя соединить несоединимое, как нельзя и наоборот, и ты всегда останешься лишь одиноким путником, заброшенным в этот пустой и холодный мир в поисках очередной прекрасной раковины, путником, лишенным очага и крова, ибо у бездомных, как уже было сказано очень давно, нет дома, а это значит…»