Случайные имена (СИ)

Кафе нашлось поблизости (для любителей топографической точности скажем, что если от вокзала герцога Викторио пройти прямо по улице Убиенных братьев (не будем углубляться в подробности возникновения этого названия) и пройти два квартала, то по правой стороне будет (там на углу еще трехэтажный особняк, весь первый этаж которого занят неработающим сегодня ювелирным магазином, окна которого наглухо закрыты жалюзи) свороток в переулок Меча, по которому можно напрямую выйти на проспект герцога Корвина (см. все ту же «Историю Элджернона», книга четвёртая, том пятый, стр.104), где по левой стороне, буквально в пяти минутах ходьбы от перекрестка с переулком Меча и находится кафе «У Олиньки», закрываем скобки), располагалось оно в цокольном этаже большого шестиэтажного здания с резным фронтоном, украшенным скульптурными группами, изображающими некие мифические существа, занимающиеся то ли любовью, то ли войной, большие зеркальные окна кафе украшены разноцветными надписями рекламно–зазывательного толка, но Фарт предложил сесть за один из столиков, выставленных на улицу и компактно расставленных под сенью гигантского дерева, чем–то неуловимо напомнившим Алехандро родной наш южный платан, листья местного платана уже золотились, теплый ветерок ласково шелестел ими, время от времени один из самых пугливых листочков срывался с ветки и медленно и плавно опускался на асфальт, остановим картинку и застопорим время: вот третий столик, если считать от входа в кафе, круглый столик на гнутых ножках, покрытый белоснежной скатеркой, за ним сидят наши хорошие знакомые, Фарт, Соня и Александр Сергеевич, прямо над головой Алехандро в воздухе завис золотистый пятипалый лист, официант, идущий к их столику от входа в кафе, занес ногу, но еще не успел поставить и стоит серо–белым изваянием (серые брюки, белая официантская куртка) держа чуть на отлете поднос, на котором три большие кружки с пивом (пена из одной, наклоненной чуть больше других, медленно стекает на поднос) и три тарелки с жареными сосисками, которыми так славится кафе «У Олиньки», длинные, коричневато–румяные, аппетитно пахнущие сосиски, тут же, на подносе, тарелочка с белым, пышным хлебом (один из кусков — горбушка), бутылочка с соусом, три белых, бумажных салфетки, ничего особенного, надо заметить, но осенний элджернонский воздух, но нежаркое в эту пору солнце, но теплый ветерок — все вызывает звериный аппетит, и Александр Сергеевич сидит с уже плотоядно набитым ртом, держа в руке вилку, что же касается Фарта, то он как раз в момент остановки времени тушил сигару, да так и остался — чуть склонившись над пепельницей, молочно–фарфоровой изящной безделушкой, по самому краю которой красивой вязью выписано название кафе. Соня же откинулась на спинку стула и держит в руках открытую сумочку — полезла за носовым платком, запускаем время, лист продолжает падать и самым краешком касается блестящей на солнце лысины Алехандро, официант продолжает идти к третьему от входа в кафе столику, выравнивая поднос, отчего пена перестает литься из стоящей ближе к краю подноса кружки, Александр Сергеевич закрывает неприлично разинутый рот и кладет вилку на скатерть, Фарт тушит сигару и отодвигает пепельницу почти на середину стола, Соня достает платок и закрывает сумочку, официант подходит к столику и ловко сгружает на него кружки/тарелки с сосисками/хлеб + бутылочку с соусом, опускаем описание трапезы и ставим точку.

(Впрочем, пока наши герои еще не встали из–за стола, надо добавить, что к ним подошла сама Олинька, оказавшаяся столь же аппетитной, как и ее сосиски, штучкой лет тридцати двух — тридцати трех, плотно сбитой блондинкой с крутой грудью и полными, красивыми, высоко открытыми над коленками ногами. Она, заметим, была доброй подругой Фарта, и они перебросились несколькими, ничего, как это водится, не значащими фразами, последней из которых была просьба Олиньки «не сердиться и позвонить, хорошо?» — «Хорошо», ответил прихлебывающий пиво и жующий сосиску рейнджер, с чем мы и отпустим владелицу кафе и позволим нашей троице спокойно закончить второй завтрак.)

— Ну а теперь куда? — спросил Александр Сергеевич, вытирая рот салфеткой.