Случайные люди

Когда Александра вышла на кухню, Морковкин сновал между плитой и столом. На столе красовались пирог и запеченная баранья лопатка, расположившаяся на большом блюде. Морковкин заканчивал строгать салат.

– Овощи и фрукты надо резать в последний момент, – произнес он банальность тоном первооткрывателя.

– Согласна, но огурец иногда приятнее съесть целиком. Макая в солонку.

– Господи, просто Гаврош какой-то! – воздел руки Аркадий.

Архипова отщипнула кусочек баранины.

– Мясо холодное, – отметила она, – а потому пошли в постель.

Александра, не оглядываясь, вышла из кухни.

За ее спиной что-то проворчали, потом упала ложка, а потом она услышала, как ее догоняет Аркадий. Ущипнув ее за мягкое место и заставив тем самым остановиться и оглянуться, он с силой сжал ее в объятьях.

– Прямо здесь и прямо сейчас, – пробормотал Морковкин и уронил ее на ковер.

– Ты хоть его пылесосил?! – пробормотала Александра.

– С «Ванишем» почистил, – отвечал Аркадий.

Отдыхали они в кровати. На кухне покрывалась сухой корочкой баранина, истекали соком помидоры в сметане. Ни Архипова, ни Морковкин не желали оторваться друг от друга.

– Я скучала, – призналась Александра, – я даже удивилась этому.

– Да, я тоже удивлен, – насмешливо произнес Морковкин, – ты не из тех, кто привязывается и скучает. Ты из тех, кто бросает первой, кто не нуждается ни в ком.

– Неужели я произвожу такое впечатление? Это очень плохо, поскольку это совсем не так, – вздохнула Архипова.

– Так. Именно так. И мне это как раз очень неприятно и больно. Ты для меня не просто любимая женщина. Ты для меня та, с которой мне хотелось бы быть. Жить, работать, творить. Понимаешь, совсем другое ощущение, когда ты – не один!

– Да, это верно, – согласилась Архипова. В душе она сомневалась, так ли ей нужен кто-то, чтобы чувствовать себя счастливой, но в этой комнате, рядом с мужчиной, который ждал ее, был внимателен, заботился и, наконец, страстно и умело любил, она предпочла забыть о сомнениях и согласиться. Как только она вслух произнесла: «Верно!» – она и сама поверила в это.

– Знаешь, я хочу написать книгу. Большую, серьезную, такую, чтобы людям стало легче воспринимать жизнь, смерть, любовь, неверность, утраты. Нет, я не претендую на философский, глубокий анализ происходящего с нами. И не найду я всех рецептов, но мне хочется попытаться. Ведь именно из таких книг складывается культура пчеловодства.

Фраза прозвучала несколько напыщенно, но Архипова предпочла этого не заметить. Более того, она сама себя обругала за придирчивость и критиканство. «Господи, да что со мной?! Хороший, умный мужчина. Прекрасный любовник, внимательный, заботливый! Что же я цепляюсь за слова и интонации?! Зачем я это делаю? Ведь он мне нравится. Можно же простить недостатки. У меня же своих полно! Все, хватит!» – сказала она себе и легла на плечо Аркадия.

– Ты напишешь такую книгу. И я буду рядом. И буду заботиться о тебе. А ты обо мне, – сказала она.

Морковкин на мгновение замер, а потом произнес:

– Я люблю тебя. Очень.

Архипова поцеловала его.

Потом они наконец сели за стол. Пили вино, ели мясо, салат, пирог. Они сидели в халатах на кухне, горела только настольная лампа, которую Александра принесла из комнаты.

– Как же ты чувствуешь, как надо создать уют! – воскликнул Аркадий.

Потом он читал ей вслух новую рукопись, она головой лежала на его коленях, отчаянно боролась со сном, но в нужных местах поддакивала и произносила: «Вот, здесь очень правильно!» Мысленно же она просила у него прощения за свой обман и невнимание.

С этого дня их отношения стали совершенно иными. Если раньше Архипова, глядя на Морковкина, «прицеливалась» и с удовольствием метала стрелу в виде язвительного замечания, то теперь она стала мягкой, снисходительной к его хвастовству, невнимательной к его неаккуратности. Она решила про себя, что отношения эти ей дороги и сохранить их можно, если она уступит мужчине его привычное место лидера. «Я и на работе могу самоутверждаться!» – думала она. Морковкин почувствовал ее настроение и сразу же потерял желание быть лидером. Он с удовольствием уступал ей решение вопросов, которые касались их обоих. Еще он, почувствовав себя свободнее, стал активно вводить Александру в свой круг. Они теперь появлялись не только на мероприятиях, где были его студенты, но и там, где встречались серьезные и известные люди. Морковкин обычно представлял Архипову так:

– Это – Александра. Ученый-математик. МГУ. Думаю, комментарии не нужны.

Действительно, комментарии были излишни. Красивая женщина, с умными, веселыми глазами и растрепанной короткой стрижкой, производила при такой характеристике сильное впечатление. Один известный актер ей сказал:

– Как вам удалось стать математиком? Я же даже таблицу умножения не выучил.

– А вам и не надо, – ответила Архипова, – с такими-то синими глазами и такой фигурой это совершенно лишнее.