Случайные обстоятельства. Третье измерение

Насчет замужества или женитьбы она была, пожалуй, права, и он молча согласился с ней, но тут же подумал и о другом: если когда-нибудь, пусть и поздно, встречается в жизни такая, как Вера, это ведь тоже везение?

Отец считал, что он, его сын, одинокий человек, а разве с Верой он хоть на минуту был одиноким? И если бы ничего не закончилось, не оборвалось между ними после санатория... Стоило лишь допустить это, как немедленно их с Верой отношения уже представлялись ему сплошным ничем не омраченным праздником, неким даже лакомством души, когда повседневность повседневностью, семья семьей, а есть вот всегда в запасе и это непримелькавшееся, потаенное, что сулит одни только радости и приятно разнообразит жизнь, прибавляя ей дополнительный комфорт.

А как же иначе? Какой тогда вообще смысл в подобных отношениях? Потому что, если как у Ирины, если все сложно, если непрерывная цепь трудностей, страданий, — зачем тогда все это?

Сейчас, словно примеряя на себя перед дочерью свое фантастическое допущение, что ничего с Верой не кончилось, и прикидывая, а как, интересно, Женька отнеслась бы к этому, он заговорил с ней о себе возможном, но, разумеется, как бы о ком-то: что вот, дескать, все же и такое в жизни бывает, когда встретились случайно двое уже немолодых людей, у каждого из них семья, дети, и ничто не предвещало... а они вдруг поняли, что... как это в таких случаях говорится?., что не могут один без другого. И ничего, кажется, и не надо им больше, пусть все остается как есть — только бы видеться иногда, разговаривать... И длятся эти отношения уже много лет...

— И что ж ты в этом нашел такого нового, необычного? — насмешливо перебила Женька.

Он-то думал заручиться ее пониманием, сочувствием, и, несколько раздраженно, Каретников удивился:

— Как что?! Но такое чувство... Столько лет все-таки!

Для него, пожалуй — для него, который никогда не привязывался к кому-нибудь надолго, — это казалось самым что ни есть убедительным доводом.

— Тогда почему же он не ушел от жены? — спросила Женька. — Или у него благополучная семья?

Тут, на этих словах, Каретников снова ожидал насмешки, но дочь смотрела на него совершенно серьезно, да и тон ее был очень деловитым.

— То есть как?.. — Он совершенно не поспевал за ходом ее рассуждений, более того — он что-то вообще не улавливал смысла. — Что значит «благополучная», если...

— А то, что одно из двух, — рассердилась Женька на его непонятливость. — Если ему плохо с женой — почему он не ушел? А конечно... если нормально — тогда другое дело. И если другой ни о чем не догадывается... Ну, муж... или жена...

Каретникову показалось, что дочь как будто прикидывает для себя такую возможность, и, прикинув на будущее, не видит здесь никакой особенной безвыходности.

— Если при этом муж заботливо относится, — рассуждала Женька, — и они устраивают друг друга... — Она покосилась на отца, подыскивая для него какое-нибудь адаптированное выражение. — Я имею в виду, физиологически устраивают... Что ж, тогда вполне.

Разговор-то начинался с него, он о себе с ней говорил, но теперь его уже она сама забеспокоила.

— Что — «вполне»?! — Каретников потер переносицу — как всегда, когда затруднялся что-то понять. — Выходит, по-твоему, дело вообще не в этом... не в любви, а... а...

— Да в любви, папочка, в любви, — отмахнулась Женька, словно бы решив успокоить его. — Только где же ее взять надолго?

— Так я же и рассказывал тебе... Десять... нет, двадцать лет — мало?!

— По переписке, — усмехнулась Женька. — Или от встречи к встрече. Почти заочно. А уйди он к той женщине — еще неизвестно, как бы все у них сложилось. Счастливая семейная жизнь... двадцать лет?! Где ты читал про такое? У каких классиков? Может, твой этот, о котором ты говорил... может, потому он и не ушел, что понимал это?

«Да в тебе-то откуда такое понимание?!» — чуть не воскликнул в сердцах Каретников. Но что-то удержало его, как порой удерживает от вопроса нежелание о чем-то узнать, чтобы было спокойнее. Пока он, Каретников, ничего не знал такого, можно было считать, что ничего и нет и не было у его дочери — никакого взрослого опыта.

Все же спокойнее было вернуться к их прежнему разговору, не опасаясь каких-либо нежелательных для себя открытий, и Андрей Михайлович выразил предположение, что тот человек мог ведь из-за детей не уйти. Все-таки двое детей... А?

Такое допущение ему самому понравилось: речь-то не об интрижке и не о чем-то таком предосудительном, когда семью рушат... Должно же это вызывать по крайней мере сочувствие, когда человек и совесть не потерял, и любовь сберег!

— А дети его скоро вырастут, и им потом наплевать на эти жертвы, — усмехнулась Женька с чувством превосходства.

Каретников сделал протестующее движение: как же, мол наплевать, совсем не наплевать, — но дочь уверенно повторила:

— Именно наплевать! Ему, скорее всего, просто решительности не хватило. А он себе, видите ли, причину нашел: дети! А потом, чуть что, детей же и попрекают: всю жизнь ради вас мучился... или мучилась... А кто просил? И зачем было вообще мучиться? Какой смысл?