Случайные обстоятельства. Третье измерение

— Товарищ командир, из НИИ она, — сказал Варламов. — Начальник лаборатории, или как там у них...

— Заведующая, — поправил Бобрик. — Приехала испытывать акустическую аппаратуру.

Снова кто-то поднимался из центрального — теперь это можно было: тянули кабель, подключались к питанию с берега. Букреев, занятый разговором, заметил своего штурмана на мостике лишь в тот момент, когда Володин приветливо махал рукой. Женщина с недоумением оглянулась, но за спиной у нее никого не было, и тогда, чуть пожав плечами и улыбнувшись, она помахала в ответ.

— Знакомая, что ли? — с удивлением спросил Букреев.

— Никак нет, товарищ командир... Еще нет, — тут же добавил Володин с улыбкой, придя в хорошее настроение оттого, что ему уже удалось наладить с этой милой женщиной хоть какой-то контакт.

— «Еще нет»! — передразнил Букреев. — Человек по делу пришел, а вы тут глазки строите. Как на танцульках.

Собственно, к штурману он особых претензий не имел — чего уж там?.. — но вот она... она бы могла себя и сдержаннее вести, если действительно по делу пришла.

Народу на мостике все прибывало...

— Век бабу не видели?! — возмутился Букреев.

— Так ведь целых три недели, товарищ командир, — напомнил Володин.

Все промолчали, а штурман решился ответить, и Букреев усмотрел в этом сейчас даже некоторую развязность.

— Ну-ка, всем вниз! — сказал он.

Привычная команда тут же сработала, мостик опустел, рядом остались только Варламов и Бобрик: один — потому, что сейчас эта команда не могла касаться старпома, а другой — Бобрик — стоял с таким озабоченным лицом, как будто решал, как принять на корабле гостью.

— Что за экипаж?! — в сердцах проговорил Букреев.

Бобрик сочувственно закивал и развел руками, соглашаясь, что экипаж действительно немного разболтался.

— Так она к нам все-таки? — спросил у старпома Букреев. Очень уж не хотелось, чтобы именно к ним: столько лишних хлопот, столько неудобства...

— К нам, товарищ командир. В базе уже две недели. Работала на лодке Пономарева, еще у кого-то, а теперь к нам.

— Надолго?

— Говорит, дней на десять.

— А почему именно к нам?

— Так у кого же еще такая аппаратура?! — вмешался Бобрик.

— Мичман, вас уже давно командующий ждет с этим растворителем, а вы тут... — Букреев тяжело посмотрел на Бобрика.

Бобрик засуетился, ринулся к выходу, но, вспомнив, что не знает толком, куда же доставить растворитель, спросил:

— А... а где сейчас командующий, товарищ командир?

— У моего друга Мохова, — не оборачиваясь, бросил Букреев, заметил понимающую улыбку старпома и тут же поправил себя: — Командующий у начальника штаба.

Каким бы ни было его отношение к Мохову, начальник штаба был им всем начальником — и Букрееву, и его подчиненным. И не следовало позволять себе на этот счет никаких вольностей в их присутствии — ни в словах, ни в иронической интонации.

Когда они остались на мостике вдвоем со старпомом, Букреев вздохнул:

— Час от часу не легче. Только командующего проводили, так теперь вот... — Он мрачно покосился на пирс. — Будет мне по кораблю в юбке расхаживать. Перед экипажем — с голыми ногами.

Варламов обратил внимание на ее ноги и про себя согласился, что они действительно могут отвлекать от выполнения служебных обязанностей.

Мимо вахтенного у трапа и мимо женщины пробежал трусцой Бобрик, остановился, вернулся обратно, сказал что-то явно успокаивающее, женщина поблагодарила, а Букреев, с возмущением пробормотав: «Что за цирк!», показал с мостика кулак.

Бобрик правильно это принял на свой счет и устремился дальше, к дороге. Женщина тоже поняла, чуть улыбнулась, но потом взглянула на часы и, нахмурившись, укоризненно покачала головой: дескать, долго ждать заставляете, товарищ командир.

А и в самом деле, кажется, достаточно...

— Ладно, старпом, идемте. Все равно, видно, не миновать.

Букреев все тянул, внимательно рассматривал ее фотографию, а на нее толком и не посмотрел, разве что вскользь, тут же, однако, отметив, что она кажется симпатичной не только с мостика, хотя ничего, конечно, в ней особенного не было, лицо как лицо, женщина как женщина, вслед таким не смотрят, и вообще она, кажется, чуть косила на один глаз. Или показалось?

— Что ж, все верно оформили, — с сожалением сказал Букреев, возвращая ей допуск на лодку. Нет, глаза были нормальные, не то зеленоватые, не то серые с рыжим, и они чуть улыбались сейчас, мягко и доверчиво, как будто заранее прощали тебя, как будто уже было что прощать. К таким вот мужчины всегда и пристают, подумал Букреев. Слишком доверчивые глаза...

Пряча документы, она уронила варежку, Варламов быстро наклонился и поднял ее.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила она. — Вы очень любезны.

— Очень, — кивнул Букреев, искоса взглянув на Варламова. Показалось, что она не столько старпома поблагодарила, сколько его, Букреева, упрекнула, что вот, мол, он — не такой внимательный. — Свободны, старпом. Займитесь-ка лучше вахтой.

— Есть, — коротко ответил Варламов, козырнул — получилось даже, что это скорее ей, чем Букрееву, — и поднялся на лодку.

— Началось... — пробормотал Букреев.

— Что началось? — вежливо спросила она.