Случайные смерти

— У него всегда была куча денег. Толстые пачки. Он любил их вытаскивать и пересчитывать вслух. Пижон. Я однажды спросила его, откуда такие деньги. Он рассмеялся мне в лицо, как будто это был дурацкий вопрос, а я круглая дура.

— Черри и Эмили часто к вам приходили?

— Нередко. Раз в неделю, а то и два. Никогда не задерживались. Десять-пятнадцать минут.

— Черри приводил сюда кого-нибудь из друзей?

— Своего брата, однажды. Больше никого.

— Джоуи Нго?

— Да, Джоуи. Славный мальчик. Вежливый, уважительный. Не то что брат. По-моему, ему очень нравилась Эмили.

— А ваш муж и Черри ладили?

Миссис Чен взглянула на Уиллоуса.

— Мой муж боялся Черри Нго. Он считал, что Черри бандит.

У Уиллоуса запищал бипер[3]. Он сказал:

— Можно от вас позвонить?

— Телефон внизу. В кухне, я вам покажу.

— Не вставайте, я найду.

Квартира была узкая, не более четырнадцати футов в ширину, и устроена так, что на каждом этаже помещались лишь прихожая или коридор с лестницей и одна комната. Кухня располагалась в цокольном этаже. Большое окно выходило во двор-колодец. Задняя дверь была застеклена и с улицы не видна. На стене рядом с холодильником висел красный телефонный аппарат. Уиллоус позвонил домой.

Уилли Толбот оставил на автоответчике сообщение, что в уборной ресторана «Бледно-зеленые побеги» найдены два типа крови. Один соответствовал образцу, взятому из сердца Черри Нго. Другой принадлежал неизвестному донору.

Уиллоус повесил трубку. Длинный коридор с несколькими дверьми вел в дальний конец квартиры. Из-за первой двери доносилось тихое урчание. Стиральная машина. Он открыл следующую дверь и очутился в ванной, зажег свет и запер дверь. Полки аптечки были уставлены пластмассовыми баночками. Почти все лекарства прописаны миссис Чен.

Уиллоус пометил в блокноте фамилию врача и его телефон вместе с названиями некоторых из многочисленных лекарств.

Присев на корточки, он открыл шкафчик под раковиной. Полотенца. Свежее мыло и зубная паста, коробка стирального порошка. Мятый пакет с пачкой гигиенических салфеток.

На всякий случай Уиллоус заглянул в бачок унитаза.

Ничего.

Он открыл дверь, спустил воду и выключил свет. Миссис Чен была в кухне, готовила чай. Уиллоус спросил, не возражает ли она, если они с Паркер бегло осмотрят комнату Эмили. Миссис Чен заколебалась.

— Да нет, наверное. Вы ищете что-то определенное?

— Просто хотелось бы взглянуть, — объяснил Уиллоус.

Спальня Эмили помещалась на верхнем этаже, отделенная от комнаты родителей ванной. Это была девичья светелка. Стены украшены гравюрами. Ковер во весь пол, белый и мягкий, покрывало на кровати — розовое с белой кружевной оборкой. Светильник на тумбочке — в виде полярного медведя. Рядом с ним валялся потрепанный номер журнала «Сикстин», Паркер взглянула на дату — журнал был почти двухлетней давности.

Паркер спросила:

— Когда Эмили ушла из дома, миссис Чен?

— Полтора года назад. В конце декабря, во время рождественских каникул.

Уиллоус подошел к окну, выглянул наружу. Окно выходило на детскую площадку с горками, качелями, песочницей и автомобильным колесом на цепи. Рядом был крытый гараж для жителей кооператива. У стены, заросшей плющом, в дальнем конце подъездной дороги притулился контейнер для мусора.

Интересно, Чены собираются жить здесь и дальше или переедут? Каково проходить мимо этой спальни?

Он сказал:

— Миссис Чен, я хотел бы переговорить с моей напарницей. Вы не возражаете, если…

— Я буду внизу.

— Замечательно, благодарю вас.

За решетчатыми дверцами помещался гардероб во всю ширину комнаты.

Уиллоус сказал:

— Похоже, она даже вещей не взяла.

— Что ты, собственно, делаешь?

— Обыскиваю комнату. Не стой там, помоги мне. Смотри, она, наверное, ушла в чем была.

Паркер перебрала вереницу блузок и юбок. Металлические вешалки мелодично позвякивали. Она спросила:

— Что мы ищем, Джек, есть какие-нибудь соображения?

— Миссис Чен говорит, что они с Черри недолюбливали друг друга. Но он регулярно приходил сюда, иногда даже два раза в неделю.

— Но только на десять-пятнадцать минут.

— Именно.

— Ты думаешь, он прятал здесь наркотики?

— Нет, — сказал Уиллоус, — тут совсем другое.

Паркер взглянула на него.

— Тогда что же? — спросила ласково.

Уиллоус откашлялся.

— Ты сказала, что смотришь мыльные оперы. Чистосердечное признание, и я видел, что тебе стало гораздо легче, когда ты выговорилась. Что же, у тебя свои грязные тайны, у меня свои. — Уиллоус приложил к себе бело-голубое льняное платьице. — Как по-твоему, это я?

— Ты трансвестит, да?

— Признайся, ты знала с самого начала.

— Ты больной человек, Джек.

Уиллоус приподнял матрас. Ничего.

Паркер сказала:

— Боже, иногда я чувствую себя такой подлой.

Уиллоус подошел к письменному столу. Тоже белый с розовым. Верхний ящик был набит бельем.

— Клер, ты не взглянешь?

— Если ты уверен, что не хочешь сам.

— Дай мне передохнуть. Там такая штука с жирафами.

— Не волнуйся, Джек. Не впадай в панику. — Паркер протянула ему трусики. — Держи, натяни их на голову и сделай пару медленных, глубоких вдохов.