Случайные смерти

— Особенно теперь, когда он протер прилавок. Легавым стоит только найти отпечатки, которые не им оставлены, и они тут же определят, кому они принадлежат.

Лулу спросила:

— А какая разница, если они и не смогут нас вычислить. В смысле, если у них нет в картотеке отпечатков моих пальцев, как они смогут определить?

— Не смогут, — сказал Фрэнк. — Во всяком случае, пока не раздобудут твои пальцы.

Лулу хихикнула. Фрэнк нахмурился и сказал:

— Сейчас, может, и смешно, но, когда они тебя сцапают, будет не до веселья. Это рискованная работа, не забывай.

— Не забуду.

Фрэнк оглянулся по сторонам.

— Он дает тебе цепочку, что дальше?

— Я приказываю ему лечь на пол и не шевелиться пять минут. Говорю, что, если он не послушается, я его убью.

— Хорошо, хорошо.

— Если он будет стоять как истукан, я покажу ему пушку.

— Краешек пушки.

— А если он все равно не сделает, что велено, я направлю на него пушку и повторю указания.

— Только не стреляй.

— Знаю, знаю. Не беспокойся. Я все сделаю правильно.

— Ладно.

Фрэнк огляделся, но не заметил ни одного полицейского или охранника. Нагнулся и поцеловал Лулу в щеку.

— Ну давай, малыш.

Лулу вошла в ювелирный магазин. Продавец поднял глаза, увидел ее. Положил бумажные салфетки и аэрозоль на прилавок и тепло ей улыбнулся. Со своего наблюдательного поста Фрэнк увидел, как Лулу вытащила пистолет из сумочки и направила ствол прямо в изумленное лицо продавца. Что-то сказала, Фрэнк не слышал что. Продавец кивнул, выдвинул темно-вишневый лоток из-под прилавка. На лотке вились тяжелые золотые цепочки. Продавец ссыпал их в раскрытую сумку Лулу.

Лулу взвела курок. Какой звук. Последний тик-так последних в мире часов. Ствол уставился в мокрый лоб продавца. Лулу сказала:

— Привет, лопух, — и спустила курок.

Глава 17

«Корвет», как и прежде, мчался навстречу гибели, пробив блестящим носом шлакоблочную стену. Но что-то, кажется, изменилось. Теперь на коленях у водителя сидела рыжая девушка. Уиллоус точно помнил, что в прошлый раз она была блондинка.

Все прочее, однако, не претерпело метаморфоз. На Бобе красовался все тот же синий комбинезон, расстегнутый на мохнатой груди, а размокший окурок дешевой сигары все так же воинственно торчал изо рта.

Боб ткнул сигарой в сторону Уиллоуса и сказал:

— А, легавый. Где ваша дамочка?

Уиллоус улыбнулся, чтобы смягчить слова:

— Там, где она не слышит твои дурацкие дискриминационные замечания, Боб. Скажи спасибо.

Верхняя губа Боба скривилась. Показались гнилые зубы. Он издал звук, будто спустили воду в туалете, повернул голову и сплюнул на пол шмоток табака.

— Джоуи ищете?

— Он здесь?

— Не-а.

— Знаешь, где он?

— Я могу только, как вы, детектив, догадки строить. Даже хуже, потому что вы-то успели получиться.

Опять словно спустили воду. Лицо Боба цветом и фактурой напоминало обожженный кирпич. Уиллоус сообразил, что он смеется.

Хозяин поскреб грудь. Повертел в грязных пальцах серебряную медаль Святого Христофора.

— Джоуи не явился сегодня на работу. И не позвонил предупредить, что заболел. Я бы сказал, влился в ширящиеся ряды безработных. — Боб помахал сигарой. — Спички есть?

— Нет.

— Мне плевать, а то, если б я решил его застукать, я бы первым делом заглянул к нему в спальню. Вечно он клевал носом во время обеда. Войдете на цыпочках, тихо-тихо, а он дрыхнет, сопит в обнимку с подушкой.

Паркер включила зажигание, пока Уиллоус шел к машине. Он уселся и захлопнул дверцу. Паркер спросила:

— Что случилось? Джоуи не пожелал с тобой разговаривать?

— Его там не было, дамочка.

— Дамочка?

— Так тебя Боб назвал. Дамочка.

Паркер сняла машину с тормоза.

— Где Джоуи?

Уиллоус пожал плечами.

— Он не явился утром на работу и не позвонил.

— В бегах.

Уиллоус усмехнулся.

— Может быть.

— Дома?

— Наверное, стоит попробовать.

Паркер включила первую скорость.

— Напомнил мне старую хохму. Как называется человек без рук и без ног, которого сварили с морковкой и луком?

— Боб, — сказал Уиллоус, разваливаясь на сиденье.

— Ты знал?

— Это старая хохма. Ты же сама сказала.

— Еще один урок.

— Какой такой урок?

— Никогда не рассказывай старику старые хохмы. — Паркер отъехала от тротуара. Стоял жаркий день. В машине не было кондиционера. Уиллоус скинул куртку и опустил окно. Кобура мешала. Он отстегнул ее и положил на сиденье. Паркер взглянула на него, но ничего не сказала.

Уиллоус спросил:

— Ты смотрела геомагнитную обстановку в сегодняшней утренней газете?

— Я никогда не читаю эту муру.

— Что, геомагнитную обстановку?

— Нет, утреннюю газету. Да, собственно, она и газетой перестала называться. Теперь это бульварный листок.

— Ну и что. У них нет вкладки. А без вкладки это не бульварный листок.

— Без чего?

Уиллоус усмехнулся.

— Без пикантной фотографии какой-нибудь красотки.

— Кончай, Джек. — Паркер надоело тащиться в хвосте у впереди идущей машины. Она перестроилась и прибавила скорость.

Уиллоус высунул руку из окна, с переменным успехом пытаясь заслонить лицо от влажного липкого воздуха. Некоторое время спустя он сказал:

— К вопросу о пикантных вещах. Не хочешь где-нибудь остановиться, заморить червячка?

Паркер улыбнулась.

— Нет, — сказала она. — Не хочу.