Случайный билет в детство

У одного прилавка, что рядом с вещевым отделом толпились люди.

- Что-то тут продают такое, - сказал Олег, - посмотрим?

Мы подошли ближе. Оказалось тут очередь за кимоно. Вот это номер! Только об этом думал. Савин что-то подсчитал в уме и двинул меня локтем.

- Давай купим?

- На кой?

- Для занятий карате, конечно!

- Эко как! - удивился я. - Думаешь, надел и сразу крутым стал?

- А че? - обиделся Олег. - Можно начать, удары там всякие…

- Ты лучше утром, пораньше вставай, - прервал я Савина, - и зарядку делай. А то скоро ‘трудовая мозоль’ вырастет.

Тот непонимающе захлопал глазами.

- Какая ещё мозоль?

- Живот, - улыбнулся я, - вот такой.

И, как помнил, примерно показал размер будущей объемной части тела друга.

- Ну тебя, - оттолкнул меня Олег, - не будет у меня никакого живота.

- Ага, - усмехнулся я, - если меня не послушаешь. Ладно, пойдем котелки смотреть.

И мы пошли вдоль прилавков. Я задержался у стойки с лыжами. Провел рукой по деревянной лакированной поверхности. Пластиковых лыж в продаже ещё долго не будет. Много чего не будет. Но ездить мы учились именно на них. И ломали их много, так как горки тут ог-го-го! Крутые. Санок порой на сезон не хватало, не то, что лыж. А клюшки? Я даже взял одну, рассматривая. ‘Динамо’ - написано на боку. В Нижегородской области делают, кстати. Тоже ломали пачками.

- В горы возьмешь, - съязвил Олег, - вместо посоха.

- Угу, от медведей отбиваться. - Я поставил клюшку обратно. - Пошли, вон, там котелки, вроде.

Савин обозрел тур-посуду и сказал:

- Чет-то они все какие-то… мелкие, что ли.

- Нормальные, - отвечаю и прошу продавщицу:

- Покажите мне, пожалуйста, вон тот котелок.

Получив требуемое, я хмыкнул - у меня имелся такой же. С ним я обычно на рыбалку с ребятами ездил. Двухлитровый, с толстыми стенками, округлый и с крышкой. Его вполне хватало, чтобы вскипятить чаю, или сварить уху. Е-моё! Да я его тут, в ‘Динамо’ и покупал. Вот так совпадение!

- Да ну-у-у, - протянул Олег, критически оглядывая дюралевое изделие, - не котелок, а каска фрицевская. Да и мал больно.

- Ничего ты не сечешь в этом вопросе, - отвечаю ему, - самое то!

- Что, то? Нас сколько будет? Класс целый!

- А ты что, огромный казан хотел купить? - усмехаюсь я. - Как носить такую тяжесть? А в этом котелке на трех-четырех человек хватит поесть сварить и воду для чая согреть, быстро причем.

- Ладно, - сдался друг, - только я другой возьму, а то будут говорить, что Савин в немецкой каске суп варит.

- Твоё дело, - отвечаю и обращаюсь к продавщице:

- Сколько он стоит?

- Четыре рубля двадцать копеек.

- А мне вон тот. - И Олег показал на полку.

- Этот четыре рубля стоит. Будете брать? - спросила продавщица.

- Минутку, - ответил Олег и повернулся ко мне, - у тебя сколько с собой бабок?

- Рублей двенадцать с мелочью, а что?

- Сейчас одиннадцатый час, сразу домой ехать неохота, давай в парк Горького сходим. Гульнем немного, в игровых автоматах поиграем, - и Савин похлопал по карману, где зазвенела мелочь, - а за котелками потом зайдём.

Как тут быть против? Помнится, мы много раз ездили отдыхать в парк. Аттракционы в Луна-парке, карусели всякие, колесо обозрения… здорово!

- Согласен.

- Мы позже зайдем, - сказал Савин продавщице, - погуляем пока.

Продавщица забрала у меня котелок и отошла.

Мы вышли из магазина. На углу перекрестка я увидел парк. Это же парк Двадцати восьми Панфиловцев! Ноги сами понесли меня туда.

- Стой, ты куда? - схватил меня Олег. - Нам сюда.

И показал вниз по улице, идущей вдоль парка.

- Давай через парк пройдем, к огню сходим, - говорю ему.

- Давай, - пожал плечами Савин, - только попьём газировки.

Он показал на три аппарата, стоящих на углу магазина ‘Динамо’. День обещал быть жарким и пить уже хотелось. Подошли ближе. Из трех аппаратов работал только один, но в его проёме стояли три стакана.

- Монеты у тебя есть? - Савин сунул руку в карман. Я тоже зазвенел мелочью, отыскивая трехкопеечные монетки. Пока отбирал монеты, Олег уже намыл в мойке стакан, поставил его и бросил монетку. Аппарат коротко прозвенел, скачущей внутри монеткой, хрипнул и выдал порцию сиропа, затем с шипением наполнил его газированной водой. Следом стакан поставил я.

Как же вкусно! Жаль, но такого в будущем уже не будет. Все эти напитки - Кока-Колы, Пепси, Спрайты… это все не то. Я пил четвертый стакан.

- Это называется - дорвался, - хмыкнул Олег, глядя на меня. - Ты так воду смаковал, совсем как мой папа, когда коньяк пьет.

- Вкуснота, - довольно говорю, - выпил бы ещё, но монеты кончились. Ладно, пошли.

Мы стояли у мемориала довольно долго. Здесь удивительная прохлада и тишина, такая, будто мир в этом местечке замер, затаился в скорби. Все тут говорило - прислушайся, и ты услышишь грохот боя, а люди, воплощенные в граните, закрывшие собой путь к столице, вновь рванутся навстречу смерти. А за ними кремлевская стена…

Когда-то, ещё курсантом, вот так же стоял и смотрел на Вечный Огонь, а в голове сами собой рождались строки: ‘Я в пламени живу давно…’.

- За нами Москва! - тихо прочитал Савин. - А ведь наши были, здешние.