Случайный билет в детство

- А вот не уйдёшь, - оскалился в ответ я, - сначала все вместе в ‘Погребок’ причащаться пойдём.

Валера вздохнул и произнёс:

- Точно. Такой стресс снимается только алкогольным ‘забвением’.

Подошли сапёры.

- Ну как, - спрашиваю у них, - что решили?

- Твоё ‘бредовое’ предложение откачать жидкость принято, можно просто прорезать бутылку и слить, но видишь, какое дело, - нахмурился сапёр, - конструкция на устройствах больно замудрёная. В бутылках могут быть датчики давления.

- Да ну, не думаю. Откуда у них такие штучки? - Я даже привстал, заглядывая под пробку, где угадывались трубки детонаторов. - Мне интересно другое - почему они не подорвали заряды? Ведь времени было достаточно. Ни первый, которого Валера перехватил, ни второй, в которого тот гражданский вцепился…

- Вот у того, как раз времени было достаточно. - Поддержал меня Истомин. - А в своего я сразу вцепился, как только тот активатор достал и кнопку нажал.

- А может это не взрывчатка вовсе, а сироп какой-нибудь? Ну не смертники же они в натуре? - Я не то чтобы нервничал, просто одолело уже это всё - жара, труп, бомба, и твари эти, кровососущие. Устал. И ребята устали.

- Ведь время было, чтоб подорваться, но ничего…

- Смертники не смертники, - задумчиво говорит сапер, - но исходить надо из худшего. Тогда стоило ли им всё это городить?

- Ну, чтоб достоверней…

- Внимание группе ‘Курс’, есть новости. - Прошипела радиостанция.

- О, проснулись, наконец, - прокомментировал Истомин.

- Хорошие новости, - продолжала вещать рация голосом Белкина, - Олега прооперировали. Жить будет.

Новость действительно хорошая. Даже стало легче. Тем временем Белкин продолжал:

- Служба безопасности аэропорта прошерстила все данные регистрации и досмотра. Личности преступников уже установлены. Один сотрудник, что находился на пункте досмотра, вспомнил, что такие бутылки были у многих. Но у четверых их было по три.

Ага, на нашем трупе шесть полторашек. На том тоже.

- На вопрос - почему так много - пояснили, что сироп везут для пчел.

- Вот идиоты! - Истомин засмеялся:

- Ну да, теперь при досмотре каждая бутылка будет вскрываться, а ещё на вкус проверять будут.

Видно новости кончились, так как Белкин вещать перестал. Мы переглянулись.

- Может действительно сироп? - Спросил я.

- А что тогда они подорвали там?

- Да хе их зе, - разозлился Валера, - может, жидкости у них было с гулькин хрен, так, для демонстрации. А эту лабуду соорудили для запугивания пассажиров с пилотами. Поэтому и не подорвали.

Истомин резко поднялся, отошел от тележки и нажал на тангенту:

- ‘Штаб’, я ‘Курс-два’, а что на этот счет сказал задержанный?

Все уставились на рацию, но молчание затягивалось. Только Валера собрался повторить запрос, как она шипнула и выдала:

- Клиент пока не сможет говорить, - скорбно сообщили нам, - по техническим причинам.

- Техническим, - передразнил Белкина Истомин, - наверняка ребята перестарались.

Он хмуро посмотрел на меня.

- Или Серёга вместо ноги что-то другое отстрелил.

- Стрелял куда положено, - отрезал я, - чтоб шок обеспечить и клиента живым взять. Конвою его вполне живым сдавали, - и повернулся к саперам:

- Ну что, так и будем сидеть и трепаться?

- Да, - кивнул Поспешаев, вытирая потный лоб, - раз другой инфы нет, то начнем с этого заряда.

Он показал на Истомина и Орловича:

- Отойти, буду работать я один. Тот труп с зарядом снять с тележки, перевернуть и укрыться за ней. И гражданского успокойте.

- Ну, Серёга, помни, тебе ещё за отпуск проставляться, - шепнул Истомин, - так что не отлынивай тут.

И вместе со вторым сапером удалился ко второй тележке. Там Истомин помог перевернуть кару, затем вместе с бойцом отошел на двести метров, а Орлович остался с гражданским.

- Так, приступим. - Поспешаев достал нож.

- Надеюсь, мы правы, предполагая, что там нет датчиков давления.

- Будет смешно, - говорю я, - если там окажется простой сироп.

- Будет ещё смешнее, - бурчит сапер, - если там окажется настоящий акватол, или что-то подобное. Иногда эти доморощенные Менделеевы изобретают такое…

Смех смехом, а по спине опять побежали ручейки пота. Холодного. Предчувствие чего-то не хорошего?

Тем временем Истомин докладывал в ‘штаб’:

- ‘Штаб’, я ‘Курс-два’, начинаем разминирование.

- Ни пуха, ни пера, - отзывается Белкин,- вы осторожней там, ребята.

- К черту, - одновременно говорим мы с сапером.

Тот склонился над зарядом, а я, отмахиваясь от гнуса, смотрю на его осторожное шевеление.

- Красный… желтый… зелёный… - пинцетом перебирает провода Поспешаев, - а ещё белый и черный.

Замер, размышляя - какой провод резать.

- Мне зелёный больше нравится, - предлагаю я, - режь его. Или, может, сразу сливать начнём?

Тот что-то пробурчал под нос и обтер пот на лице.

- Ты меня не торопи, - тихо бормочет он, - тут надо осторожно и вдумчиво, а то, как в присказке - пух-х-х! И мы уже с Господом беседуем.

И развёл руками, изображая взрыв.

- Типун тебе на язык, - отвечаю, - твоё бормотание и так на заупокойную похоже. Лучше бы ты в семинарию пошел. Тоже к Богу близко.

Тот убирает руки от проводов и смеётся.